Любовь зверя

И настала, наконец, пауза. Слушателя уже трясло. Ему казалось, что глаза у ночной собеседницы светятся в темноте, как у кошки. Хотя в действительности глаза у нее были просто большими, к тому же болезненно распахнутыми, поэтому мертвенный свет фонарей отражался в них ярче обычного. Тугие дроби африканских там-тамов электризовали паузу, но и в этом чуде не было ничего сверхъестественного - тахикардия. Нормальная реакция пугливой сердечной мышцы. "Бежать, бежать!" - пульсировали там-тамы, исторгаясь из хилой студенческой груди. Он стоял, завороженный монологом, однако пауза тоскливо затягивалась, и тогда он кинул наугад реплику:

- Холодно чего-то.

Попадание было точным.

- Да, пойдем домой, - нетерпеливо согласилась она. - Зажжем свечки, вырубим свет, как на полнолуние, помнишь? Расскажешь про себя, а то мы все не о том, идиоты. Жалко только Вивальди нельзя поставить, я пластинки в труху раздолбала... Ну что, пойдем? Ты так любишь мои мышцы, Игоречек мой, подоночек мой родной, прямо так заводишься... - она неожиданно зажмурилась, сжала кулаки. - Я ведь на кладбище была. Даже лопату брала с собой, дура, помочь тебе хотела. А ты сам, сам!.. - и сразу расслабилась, став прежней. Только голос резко изменился: омертвел. - Игорек, чего ты ждешь? Иди ко мне, попроси прощения. Ну? Поцелуй меня, скажи, что я уродина, что я жуткая баба, что ты жить без меня не можешь..

Студент непроизвольно шагнул назад. Еще шагнул. Еще - и угодил на открытый свет. Девушка качнулась следом. Ее ртутное лицо на миг остановилось.

- Слушай, парень, - глухо выговорила она. - Ты кто?

- Я? - шепнул студент.

- А где Игорь?

Он побежал. Сорвался с места, как заяц, не чувствуя ног, не видя земли. Строго по плану. Впрочем, кроме как обратно, больше было и некуда срываться. "Иго-о-орь!" - раздался сзади звериный рев, и немедленно жуткое буханье. Через две секунды гениальный план рухнул. Студент переоценил свое умение давать деру, согласившись в троллейбусе на заманчивое предложение грубоватой красотки. Не понял тогда, насколько все серьезно. Не понял, насколько все безумно. Когда сошедший с ума механизм готов был хапнуть сверхсильным манипулятором очередную жертву, та вдруг вильнула вбок, продралась сквозь живую изгородь и в мгновение ока вскарабкалась на дерево. Стандартное действие перепуганной обезьяны. Механизм продрался следом, сделав в кустах просеку, и завыл:

- Обманул, сволочь!

Жертва судорожно цеплялась за ветки. Отвечать была не в состоянии: разум остался внизу, здесь же царствовал вселенский ужас. А школьница не стала позорить себя гимнастическими упражнениями слабосильных приматов. Поступила проще - покрепче уперлась ногами в землю и навалилась на проклятое растение, вставшее на пути ее чувства. Что-то яростно шептала себе в нос. Возможно, признание в любви. От этого признания нелепая школьная форма на ней вспучилась и с сухим треском взорвалась. Легко и красиво. Ствол дерева был не очень толстым, в один обхват - покорно заскрипел, завибрировал, пытаясь униженно поклониться. Листья мелко затрепетали, вместе с ними, где-то там, в темной кроне, мелко затрепетала и жертва. Оттуда, разодрав тишину дремлющей улицы, исторгся безобразный визг: перепуганной обезьяне хотелось жить. Предательский скрип набирал громкость, рос ввысь... Очевидно, Милита выскочила на тротуар исключительно вовремя.

- Дашка! - закричала Милита. - Вылазь сюда!

Ураган, ломающий зеленые насаждения, стих.

- Ты? - удивилась женщина-монстр, обернувшись. - Ты откуда?

- Отстань от человека, он здесь ни причем!

- Да, я уже поняла, - согласилась она и вдруг всхлипнула. Спрятала лицо в ладонях. Убийственно прелестный стан ее сник - словно воздух выпустили. А соратница по клубу продолжала кричать, не в силах удержать в себе что-то неистовое, сатанинское:

- Это я, запомни! Я показала ему, что такое любовь!

С неподобающей чудовищу слабостью было покончено мгновенно:

- Кому показала? - вскинулось полураздетое существо, вновь поймав взглядом белеющую на тротуаре фигуру.

- Кому! Будто сама не знаешь - кому! Никогда тебе его не прощу, падла!

- Значит, ты заморочила Игорю голову? - констатировала женщина-монстр и ткнула почему-то пальцем вверх, на дерево, сориентировавшись точно по визгу. Визг тем временем угасал, вконец обессилев. К измученному животному, прячущемуся в черной листве, возвращался разум.

- Я заморочила голову? - возмутилась Милита. - Да ему не надо было ничего морочить, он же тебя элементарно боялся! Он просто-напросто кончать в тебя боялся! Ты ведь давно чокнутая, Дашечка, у тебя ведь кайф, только когда крушишь что-нибудь. Игоряша мне мно-ого успел про тебя порассказывать, про твои милые странности. А в меня Игоряша - нет, кончать не боялся...

Она засмеялась, запрыгала на месте, пронзенная жгучей ненавистью....

- Помнишь, какой у него был язычок, Дашечка? Ты, небось, обожала его язычок. А помнишь, как у него очки падали, а он их не снимал, потому что хотел все-все видеть? Зря ты его угробила, сука неблагодарная, какой же дурак согласится теперь тебя...