Любовная аритмия

– Что вы делаете? – спросила Татьяна.

– Суп тебе на завтра варю. Не жрешь ведь ничего, – ответила та.

На кухне воняло какой-то гадостью.

– Вы не могли бы курить на улице, а не в доме. – Татьяна еле сдержалась, чтобы не устроить скандал и не разбудить дочь, и ушла наверх.

«Это переходит все границы! – написала утром Татьяна Максу эсэмэску. – Она курит в доме, хамит, совершенно ничего не делает. Даже пол на кухне не моет».

«Я позвоню Артему. Не нервничай», – ответил Макс.

Видимо, какой-то разговор между хозяином дома и Анжелой состоялся. Домработница встала с утра пораньше и начала двигать мебель, вытирать пыль.

– Помоги мне ковры вытрясти, – попросила она. – После инсульта руки нет.

Татьяне стало стыдно. За себя, за свои слова. Она взяла ковры и вытащила их в сад. Потом помыла полы, вычистила плиту. Анжела ушла елозить тряпкой наверх. Татьяна затащила ковры в дом и расстелила.

«Все», – сказала она себе.

Когда Татьяна играла с Мусей, до нее дошло, что это она, а не домработница убрала дом.

«Я делаю за нее ее же работу, – написала она Максу, – устала как собака. Она мне только на нервы действует».

– Чё ты такая замученная? – спустилась к ней Анжела.

– Устала, – ответила Татьяна.

– От чего? – искренне удивилась домработница.

– От всего, – огрызнулась Татьяна.

Настроение в последние дни у нее было отвратительным. Она уже двадцать раз пожалела, что придумала этот отпуск. Лучше бы послушалась Макса – уехала в отель, где не нужно было бы ни готовить, ни убирать. Ее все раздражало – и погода, которая никак не могла установиться, и дом с его незакрывающимися дверьми и начинающим подтекать унитазом.

– Унитаз течет, – сказала она Анжеле.

– Ну и что? Он давно течет. Ходи в туалет наверх, – ответила та.

– Я не хочу наверх. Я хочу пользоваться нижним. Мне так удобнее.

Анжела не ответила. Посмотрела на Татьяну с выражением «зажралась баба, унитазы перебирает».

– А нельзя сантехника вызвать? – уточнила Татьяна.

– В принципе можно.

Татьяна поняла, что Анжела никого вызывать не собирается.

Подхватив Мусю, Татьяна пошла к соседу.

– Ангел мой, – обнял ее за плечи Дима. – Адаптогенчик?

– Нет, у нас там унитаз течет, и давно, а Анжела не собирается вызывать сантехника, я устала, она меня выводит из себя, Муся плохо спит, я вообще не сплю, раздражаюсь без повода, – выдала Татьяна.

– Все понятно. Прими. – Дима налил ей полстакана местной водки.

– Я столько не выпью, – сказала Татьяна.

– Ха, – ответил Дима. – Тут по-другому пьется. Легче. И выветривается быстро. Тут многие даже курить начинают. Вкусно.

Татьяна выпила.

Через два часа ее рвало.

– Два литра воды, пей, – совал ей кружку в руки Дима. – Блюешь до чистой воды. Поняла? До чистой воды!

– Я не могу! У меня же Муся! – плакала Татьяна.

– А что Муся? – стал серьезным Дима. – Живот спокойный? Пальпируется? Температуры нет? Значит, все в порядке.

– Я отравилась, – стонала Татьяна, – кажется, рыбой. На обед жарила….

– Конечно, ангел мой, отравилась, никто и не говорит, что ты нажралась семидесятиградусной водяры! – отвечал Дима, держа ее над унитазом.

– Выйдите, я сама, – просила она.

– Я же доктор, обижаешь, ты мне так даже больше нравишься.

– Что вы такое говорите?

– Шучу, шучу, пей давай еще.

– Не могу больше.

Татьяна доползла до дивана и рухнула. Дима рылся в ящике с инструментами. Муся, стоя рядом, облизывала железный длинный трос для прочистки засоров.

– Муся, – простонала Татьяна, – грязное, нельзя в рот, заберите у нее….

– Спокойно, мамаша, вот не проблевалась до чистой воды, как я говорил, поэтому все еще плохо, а ребенок должен есть грязь. На, детка. – Дима протянул ей резиновую прокладку для крана, в которую Муся в состоянии полного счастья вгрызлась зубами.

Татьяна провалилась в сон. Глубокий и спокойный. Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится, который час и почему она спит одетая на диване. Через секунду Татьяна закричала:

– Муся!

Она подскочила, хотя ноги не держали. Муся с Димой и Анжелой была на террасе. Анжела кормила девочку блином. Дима сидел и смотрел на море.

– Доброе утро. – Татьяна плюхнулась на стул.

– О! Кофейку или чего покрепче? – радостно приветствовал ее Дима.

Анжела молчала.

– Кофе, – попросила Татьяна.

– На, я еще не пил. Только сварил. – Дима пододвинул к ней чашку.

– Мусечка, – протянула к дочери руки Татьяна, – ты ешь блинчик? Анжела, спасибо вам большое.

Анжела опять не ответила. Встала и ушла.

– Она нормальная баба. Мозг выносит иногда, а так ничего, – сказал Дима. – Как самочувствие?

– Отвратительно.

– Ясный пень. Говорил тебе, пей воду. Два литра воды в день. Понятно?

– Понятно.

– Унитаз я починил. Муся помогала. Правда, «Доместоса» нажралась. Не смотри на меня так. Все нормально. Я же доктор. Отличная девочка с нормальным иммунитетом. А вот тебе, дорогуша моя, стоит о здоровье подумать. Нервы ни к черту. Сосуды никудышные. Печенку почистить надо.

– Какой ужас, – простонала Татьяна. – Мне кажется, я с ума схожу. Какой-то Кафка.

– Почему Кафка? – обиделся Дима. – Жизнь такая.

– Вы себя-то вылечить не можете… Только не обижайтесь.