Любовная горячка

– Какие мы скромные! – Она отступила на шаг и скрестила руки на груди. – Я только что говорила с Оливией Дэвидсон. Она мне все рассказала – ты у нас, оказывается, чуть ли не лучший в мире новеллист. Она сказала, что твой рассказ собираются печатать в «Оракуле». И знаешь, раньше они никогда не печатали художественных произведений. О, Кен, я так горжусь тобой. Мне не терпится рассказать родителям! – И Сюзанна снова крепко обняла его.

Обычно Кен просто балдел от близости Сюзанны, но сейчас внутри была пустота. И так болела голова, а от слов Сюзанны боль усилилась. Он знал, что, пока не поздно, он должен сказать ей правду.

– Видишь ли…

Но девушка трещала без умолку:

– Знаешь, если рассказ и вправду так хорош, как все говорят, мы на этом не остановимся. Совет штата по делам искусств каждый год проводит конкурс молодых писателей. И ты наверняка займешь первое место.

– Сюзанна… – Кен сделал еще одну попытку.

Она не унималась:

– Занявший первое место получает пятьсот долларов, а летом они пошлют тебя в Иель на специальный семинар.

– Йель? – тупо переспросил Кен.

– Именно, – рассмеялась Сюзанна. Она взяла Кена за руку. Пальцы их переплелись. Они вместе пошли по коридору.

– Конечно, тебе придется усиленно заниматься. Подозреваю, тебе невредно будет основательно пополнить свои знания о литературе в целом. Но, если бросишь футбол, у тебя освободится уйма времени.

Наконец до Кена стал доходить смысл предложения Сюзанны.

– Брошу футбол? – повторил он. Сюзанна усмехнулась:

– Не сразу. По крайней мере, праздничный матч ты сыграешь. Я знаю, как много он для тебя значит. Но потом ты можешь уйти из команды, у них вполне хватит времени до начала сезона найти тебе замену. Будет совсем хорошо, если ты выиграешь этот матч. Тогда ты уйдешь в зените славы.

– Ага, – ошарашенно пробормотал Кен.

Сюзанна сильнее сжала его руку.

– Нет, просто передать не могу, как я горжусь тобой. Мне безумно хочется хорошенько обсудить все новости, но, увы, я очень спешу. – Она заглянула в глаза юноше. – Лучше тебя нет никого на свете, Кен Мэтьюз, – прошептала она. – Ты самый-самый лучший. – Она повернулась и побежала по коридору.

Внезапно Кену стало ясно, что он увяз куда глубже, чем предполагал. Сюзанна убеждена – он, автор этого рассказа. Она ужаснется, узнав истину. Он упустил возможность открыться ей. От этой мысли Кен совсем расстроился. Он рисковал, еще когда ставил свое имя на титульном листе рассказа Элизабет, и отдавал себе в этом отчет. Но он представить себе не мог, какие последствия повлечет его поступок. Дружба с Элизабет под угрозой, и на отношениях с Сюзанной наверняка отразится эта история. Из команды его погонят точно, а может, и из школы. Кен понимал, что должен как-то искупить свою вину. Но как? Сказать мистеру Коллинзу правду уже недостаточно. Он должен объясниться. Может, тогда ему полегчает.

Кен думал об этом не переставая всю дорогу из школы. Доехав до дома, он выскочил из машины и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался по лестнице наверх.

В спальне Кена было тихо. Он сел за стол, достал из ящика лист бумаги, вставил в машинку. Полчаса Кен лихорадочно размышлял. Потом зазвонил телефон. Кен снял трубку:

– Алло.

– Привет, Кен. – Звонила Сюзанна. В голосе ее слышалось радостное возбуждение. – Мы с друзьями идем на открытие выставки, посвященной столетию города. Это в библиотеке. Я подумала, ты тоже захочешь пойти.

– Извини, Сюзанна, – ответил Кен, – но у меня много дел.

– О, Кен, – упавшим сразу голосом упрашивала Сюзанна, – ведь сегодня открытие. Будет, наверное, настоящий праздник.

Но Кен понимал, что не может встретиться с Сюзанной сегодня вечером. Ему не под силу будет притворяться веселым и довольным. И – главное! – нет времени. «Оракул» уйдет в типографию уже в понедельник утром.

– Извини, – повторил он. – Не могу.

– Неужели нельзя отложить дела? – Голос Сюзанны зазвучал почти резко. – Я уже всем сказала, что ты придешь, и потом, Кен, ведь это не простое мероприятие.

– Мне очень жаль, Сюзанна. Позвоню завтра. Ладно?

– Пока, – холодно уронила Сюзанна и бросила трубку.

Кен покачал головой и вернулся к машинке.

«Теперь будет злиться», – подумал он.

Но почему-то нисколько не огорчился. Он посмотрел на чистый лист бумаги – и внезапно в голове возникла идея. Отрывочные мысли стали складываться в единое целое. Кен начал печатать. Печатал он одним пальцем, но первый лист заполнился мгновенно. Кен все стучал по клавишам. Второй лист, третий… И вскоре Кен сидел за столом и перечитывал рассказ. В нем говорилось как раз то, что он хотел сказать. Рассказ занял около пяти страничек и пестрел опечатками и орфографическими ошибками. Но зато это был его рассказ, он сам сочинил его.

12