Любовная греческая провокация

– Что? – Тина только через несколько секунд поняла, что он имел в виду. Ее щеки вспыхнули, и она поправила бретельку топа, которая упала с ее плеча, обнажив большую часть ее груди. – Что ты здесь делаешь?

– Мне запрещено находиться в собственной спальне?

– Конечно нет, – ответила Тина, чувствуя, как ее начинает охватывать паника. Она была уверена, что что-то произошло. Он выглядел опустошенным.

И все же в таком состоянии он пришел к ней.

– Я имела в виду, почему ты сидишь в кресле, а не ложишься в постель.

– Я не знал, следует мне тебя разбудить или нет.

– Что-то случилось? – спросила Тина, вскочив с кровати и направившись к нему. Перед тем как лечь спать, она расплела косу, и ее волосы рассыпались по плечам.

Вдруг Кайрос резко рассмеялся.

– Что смешного? – спросила она, инстинктивно отпрянув.

– Ты нарочно надела эту пижаму? Хотела меня соблазнить?

Ее щеки снова вспыхнули.

– Я очень устала и надела первую пижаму, которая попалась мне под руку. Сколько ты выпил, Кайрос?

Вместо ответа, он поднял бутылку и сделал глоток.

– Ты ведь не пьешь, – мягко сказала она.

– Обычно я не пью. Моя мать… Я ведь рассказывал тебе о ней, правда?

– Да, рассказывал.

– Она ненавидела то, чем ей приходилось заниматься для того, чтобы обеспечивать меня всем необходимым. Поэтому каждый вечер перед тем, как пойти на работу, она пила. По возвращении с работы она снова пила. В течение многих лет она убегала от реальности с помощью алкоголя. Поэтому я ненавижу алкоголь.

Он уставился на бутылку, которую держал в руках, и с такой силой опустил ее на столик, что стекло разбилось и осколок вонзился ему в ладонь.

Тихо вскрикнув, Тина попыталась подойти ближе, но он ее остановил, схватив ее за бедра.

– Стой, Валентина. Ты босая, а здесь всюду осколки.

Кровь из пореза на его руке испачкала ее пижамные шорты.

– Кайрос?

– Что?

– Ты поранил руку. Позволь мне ее перевязать.

Кивнув, он отпустил ее, поднялся и загнал осколки стекла ногой под столик. Когда Тина вернулась из ванной с аптечкой, он уже сидел на кровати. В напряженной тишине Валентина обработала рану перекисью водорода и забинтовала ее. Закончив, она встретилась взглядом с Кайросом и обнаружила, что он смотрит на нее глазами, полными желания. Она стояла между его расставленных ног, и ее лицо находилось в считаных дюймах от его живота. Жар, исходящий от его тела, проникал сквозь ее тонкую шелковую пижаму.

– Ты так чудесно пахнешь, – пробормотал он, притянув ее ближе к себе и уткнувшись лицом в ее живот. – Ты представляешь опасность для моего самообладания.

Тину бросило в жар.

– Кайрос?

– Ты нужна мне, glykia mou. Ты так нужна мне сегодня, – хрипло произнес он.

– Я здесь, Кайрос. Я хочу быть с тобой, – сказала она, выпрямившись.

В глубине его глаз пряталась боль, и Тина поняла, что он хочет забыться на время в ее объятиях.

Положив руки ей на ягодицы, он притянул ее к себе и потерся лицом о низ ее живота. От этого контакта в глубине ее женского естества тут же разгорелся огонь.

Его руки опустились ниже и принялись нежно ласкать ее бедра и икры. Затем они проскользнули ей сзади под шорты и снова сжали ягодицы. Когда он поцеловал через шелковую ткань шорт ее заветное местечко, она вцепилась ногтями в его плечи.

Издав гортанный звук, напоминающий рычание хищника, он спустил ее шорты и приник ртом к чувствительным лепесткам между ее бедрами. Пока его руки сжимали и поглаживали ее ягодицы, его губы и язык доставляли ей неземное наслаждение. Дрожа и тихо постанывая, она выгибалась дугой и двигала бедрами, пока напряжение внутри ее не достигло предела и она не затряслась в экстазе.

Немного отдышавшись, она расстегнула его брюки и отчаянно схватилась за его восставшую плоть.

– Сейчас, Валентина. Я возьму тебя прямо сейчас.

В его словах слышалось неприкрытое желание. Они были для нее как бальзам на душу.

Оседлав его, она повалила его на кровать. Он схватился за ее ягодицы, бедра его дернулись, и он глубоко вошел в нее одним рывком. Это произошло так быстро, что Тина вскрикнула и задрожала. Она забыла, каким большим и твердым он может быть, когда оказывается внутри ее.

– Тише, agapi mou[11], – прошептал он.

Его длинные пальцы гладили ее по спине до тех пор, пока она не перестала дрожать. Затем он поцеловал ее в губы и потерся своей колючей от щетины щекой о ее шею, словно никуда не торопился.

– Я сделал тебе больно? – спросил он, посмотрев на нее.

– Да, – прошептала она. – Дай мне немного времени.

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет! Мне просто нужно снова к тебе привыкнуть, – ответила она, слегка задвигав бедрами.

Он поцеловал ее в ямку между ключицами:

– У тебя есть столько времени, сколько тебе нужно.

Тина зарылась лицом в его плечо, чтобы скрыть от него слезы, которые начали выступать у нее на глазах. У них есть время? Хочет ли он так же, как и она, чтобы они провели вместе остаток жизни?

Схватившись за его плечи, Валентина выгнула спину, затем медленно задвигалась вверх-вниз. Напряжение внутри ее ослабло, уступив место приятным ощущениям.