Любовная игра. Книга вторая

— Но даже если о ребенке позаботились, у нее был муж, синьорина. Она отвернулась и от него, несмотря на все, что он пытался сделать, что он продолжал ей давать, несмотря на то что она не разделяла его постель и не желала, чтобы он разделял ее. Она требовала все больше и больше, как цену за то, что она родила сына — наследника, который должен был стать следующим герцогом, и он давал ей все, еще надеясь, что со временем она, может быть, изменится. Теперь-то, синьорина, он начал отсутствовать все дольше и дольше… И однажды, я сама слышала, как он сказал своему другу, который навестил его, что не может больше мириться с ненавистью, которую она питает и выказывает к нему, как он ни старался… уговорить ее.

Вода в ванне остыла — почти автоматически Сара повернула кран, чтобы долить горячей воды. Вопреки всему, история, которую Серафина неожиданно рассказывала ей со всеми интимными деталями, настолько увлекла ее, что она забыла о настоящем и реальности своего неприятного положения. Она забыла даже спросить, почему Серафина выбрала это время и этот момент, чтобы поведать семейные тайны совершенно посторонней женщине.

— Итак, он отсутствовал все дольше и дольше, в то время как она…

Сара произнесла эти слова задумчиво и почти про себя, пытаясь в то же время переключиться на совсем другую историю. Это похоже на японский фильм «Расёмон», сказала она себе самой. Несколько граней правды, которую каждый видит со своей точки зрения. Пытался ли кто-либо в действительности понять бедную маленькую испанскую герцогиню до того, как все ее осудили, как избалованного и капризного ребенка, которого ничто не заботит, кроме собственного комфорта?

Она взглянула на Серафину, которая, казалось, забылась, уйдя мыслями в прошлое, почти автоматически перебирая худыми натруженными пальцами деревянные четки, пока ее глаза смотрели куда-то в пространство поверх мокрой головы Сары. Это было, безусловно, время для воспоминаний и размышлений.

— Ну, ему следовало брать ее с собой! Может быть, она просто хотела побыть снова среди людей. Чтобы иметь возможность надеть свои красивые платья и драгоценности в оперу, балет или на вечерний прием. Он мог бы ее отвести к… ну, вероятно, тогда не было консультантов по браку, но, по меньшей мере, к психологу, который мог бы ей помочь. Если бы она не была так молода…

— Это было беспокойное время, слишком многое слишком быстро менялось, скажу я вам, синьорина. А потом война, о которой все говорили, поставила весь мир на уши. Ах, к несчастью, все сложилось так плохо. Хотя был момент — герцог тогда отсутствовал, когда мы все думали, что все еще изменится. Ребенок подрос и теперь, вероятно, от скуки — кто знает? — герцогиня разрешила приводить его к себе в комнаты. Она даже подружилась с кормилицей и проводила много времени, болтая с этой безграмотной женщиной с гор, которая потеряла своего собственного незаконнорожденного ребенка. Но эта странная дружба плохо для них кончилась…

— Вы, безусловно, несправедливы! — воскликнула Сара протестуя. — Что плохого в том, что бедная одинокая женщина искала и нашла друга, кого-нибудь, с кем она могла поговорить? А что касается ребенка — вы только что сказали, что она начала признавать своего малыша…

Голос Серафины посуровел, в то время как ее пальцы еще крепче сжали четки.

— Она обращалась с ребенком как с игрушкой, — иногда ласкала и баловала, а иногда отшвыривала прочь. А что касается дружбы — у женщины был брат, один из диких, опасных разбойников, грабивших беспомощных и неосторожных. Они встретились…

— И это был отец Анджело?

Слова слетели с ее губ прежде, чем она смогла остановить их, хотя сразу после этого прикусила себе язык. Но Серафина, казалось, совсем не была удивлена, когда посмотрела своими мрачными глазами на покрасневшее лицо Сары с падавшими на лоб и виски влажными прядями волос.

— Да, Анджело, безусловно, является сыном своего отца.

— Как и своей матери! — вспыхнула в ответ Сара, овладев собой. Она подумала с содроганием: бедный Анджело! Если кого-то и надо пожалеть, кроме глупой неосторожной герцогини, так это его. Ребенком его отправили в изгнание и затем… и сейчас…