Любовная какофония

— Та-ак… Один, значит, по-быстрому смотался к деду. Еще вопрос, есть ли дед. Может, деда-то никакого и нету. А другой, значит, придумал себе аппендицит. А ты гнешь спину над плакатом в единственном числе! В общем, нашли дурачка! Дружки-приятели, нечего сказать!

— Папа, но ведь они же правда…

— А ты, Валерочка, не перебивай папу, ты слушай. Отец тебя плохому не научит.

— Вот именно, мать правильно подметила, я еще никого плохому не учил. Друг, товарищ и брат — хорошие слова. А какие же они тебе друзья, если оба развлекаются в свое удовольствие, а трудишься ты один? Вот, скажем, я начальник отдела. Если я с каждым дедом, с каждым аппендицитом буду считаться, то мне в конце концов на шею сядут и поедут. А тебя запрягли и посмеиваются: вывезет, дурачок!

— Никто не посмеивается.

— Ну, уж это ты брось, уж это я знаю! Вот тебе пример: если бы я первым не схватил квартиру в новом доме, где мы живем, так бы мы и прозябали в старой норе. И друзья-приятели надо мной посмеивались бы: начальник, а не сумел! Такой, значит, и начальник.

— Папа, а почему ты думаешь, что над тобой стали бы смеяться? Может быть, наоборот, похвалили бы: уступил свою очередь тем, у кого нет.

— Хххосподи! Нет, ты скажи, отец, откуда наш сын нахватался этого идеализма? Это же философское направление, которое в полной противоположности с материализмом!

— Правильно, Ксюша. Люблю, когда из тебя проскальзывает твое высшее образование. И действительно, Валера, мама права: идеализм, особенно при дележке квартир, неуместен и даже вреден, как чуждая философия. Сам о себе не позаботишься — никто о тебе не позаботится. Звонок?.. Не слышите, что ли? Нет, Валера, ты не ходи. Ксюша, ты иди к телефону. В случае чего — скажи, что меня нет дома… Интересно, кто это звонил?

— Братец твой распрекрасный.

— Ну да? А ты что?

— Сказала, что ты уехал в командировку.

— Ну и правильно. Небось, насчет денег?

— Да, будто ты ему обещал. А ты что, правда, обещал!

— Что я, с ума сошел, что ли? Каждому брату обещать — так это сам без порток останешься!

— Фу, Геннадий, зачем такие вульгарные выражения при Валере! По сути, это, конечно, правильно, но по форме неэтично.

— О, точная формулировочка! Что значит жена с дипломом: нет-нет да и выдаст!

— Папа, как ты можешь о дяде Косте так говорить?

— Да-да, твой дядя — мой родной брат. Так вот, дядя Костя, очевидно, воображает, что если он подарил нам на новоселье сервиз, тебе из командировки привез куртку…

— А маме — красивые бусы, она их так любит!

— Ну, Валерочка, бусы — это копейки.

— Правильно, Ксюша, бусы копеечные.

— А тебе, папа, он отдал свое пальто.

— Пальто? Ну, это я даже не считаю. Во-первых, оно ему мало, во-вторых, надеванное, ношеное. Обноски! Так он воображает, что если он нас облагодетельствовал своими обносками, чашками, бусами, то он уже имеет право требовать с нас денег, да?

— Папа, но разве дядя Костя требовал? Он просил, если можно, на две недели сто рублей. Он всегда во всем такой аккуратный!

— Знаем мы эти две недели, знаем мы этих аккуратных! О долге напоминать — врага наживать. А лучше отказать — и все. Я ведь у него не клянчил подарков, это его добрая воля: подарил — спасибо. Я, может быть, ему не один, а три сервиза подарил бы, будь у меня шальные деньги, как у него.

— Папа, а почему у него шальные? Ведь мама сама ему говорила недавно: «Ой, Костенька, вы так работаете, прямо даже без отдыха!»

— Что ты врешь, Валерка, когда это я говорила?

— Обожди, Ксюша, даже если ты и говорила… И зачем ребенка упрекать во лжи? В семье что должно быть? Взаимное уважение. И забывать об этом не надо ни на минуту. Вот так. О чем мы? Да, о шальных деньгах. Конечно, Валера, мама, как деликатная женщина с высшим образованием, не могла сказать дяде Косте прямо в глаза, что он черт те сколько огребает. А он действительно огребает: то за изобретение…

— Отец правильно говорит! То еще за какую-нибудь ерунду!

— Папа, мама, как вы можете говорить про дядю Костю, ч>о он делает ерунду? Я был у него на заводе и видел, как его все любят!

— Валера, детка, тебе о любви еще рано судить, ты в этом не разбираешься. Кстати, на заводе у Константина работают почти одни женщины… Интересно! Надо бы намекнуть дяди Костиной жене, что его на заводе все очень любят. К тому же я давно ей не звонила. Пойти позвонить.

— Ну, теперь полный час трепа обеспечен. Будет у телефона, как коза на привязи. А я смотрю, сынок, разговоры разговорами, а у тебя дело подвигается. Уже контуры вывел, красиво, четко. Хвалю. Значит, вот так и будет, во всю стену?

— Так и будет: «Человек человеку — друг, товарищ и брат».

СЕДАЯ СИНЯЯ БОРОДА

— У меня к вам два вопроса, — сказал один внимательный, вдумчивый читатель — Я знаком с некоторыми вашими статьями об одежде и моде. Скажите, чем руководствуется человек, когда приобретает себе не одну, а полдюжины рубашек?