Любовная капитуляция

Только слепой мог не заметить зазывной истомы в ее глазах и голосе. Еще пару недель назад Донован не замедлил бы воспользоваться моментом. Но сегодня… сегодня что-то мешало ему. Что? Неужели разгорающееся чувство к невесте так изменило его? Донован отказывался признать это. Он и Кэтрин, и Дженни воспринимает такими, как они есть, ни больше, ни меньше. Кэтрин — как невесту, за которой титул и состояние, а Дженни — как возможность того, что он может иметь. Но пусть они не рассчитывают на его любовь, ибо, при всех внешних различиях, Дженни и Кэтрин по сути одно и то же: они корыстны и испорчены.

— Конечно, Дженни. Разумеется, ничто не помешает нам быть… друзьями.

— Друзьями? И только?

Донован пожал плечами и неопределенно улыбнулся. Поняв его улыбку по-своему, Дженни, уверенная в своей неотразимости и способности восстановить былую власть, решила, что близка к победе. Она буквально таяла, но ее кавалер почему-то не торопился воспользоваться моментом. Взяв ее за плечи, Донован мягко, но решительно отстранил женщину.

— Не стоит забывать, где мы. Король не придет в восторг, если зайдет сюда и обнаружит нас за этим… компрометирующим занятием.

— Не говоря уже о твоей невесте, — сказала с иронией Дженни.

— Да, — усмехнулся он. — Зная характер Кэтрин, я бы не хотел подвергать себя такому испытанию: я вовсе не желаю возобновлять войну с будущей женой.

— Возобновлять? — удивленно переспросила Дженни.

Донован прикусил язык: тщеславная, безнравственная и неразборчивая в средствах фрейлина Мэгги могла использовать услышанное в своих интересах.

— Ты разве забыла, Дженни, что Мак-Леоды остались верными прежнему королю? Нам с трудом удалось завоевать их расположение, и ни я, ни король не желаем испытывать их терпение.

Дженни, не сморгнув, проглотила его объяснение, про себя уже начав строить далеко идущие планы. До тех пор, пока она разберется в хитросплетении жизни дворца и найдет себе надежных союзников, ей придется играть в кошки-мышки со всеми, включая Донована. От рождения наделенная терпеливостью хищницы, подстерегающей жертву, Дженни готова была ждать. Но если между Донованом и его невестой существует какая-то трещина, то она приложит все усилия для того, чтобы превратить ее в пропасть.

— Ты высоко взлетел, Донован. — Глаза ее сверкнули восхищением. — Ты заслужил то, что приобрел. Говорят, ты и Патрик Хепберн — две руки короля.

— Я ценю его доверие ко мне. Предательство, измена за пределами моего понимания, — ответил Мак-Адам, намекая, что не потерпит нового предательства со стороны Дженни.

— Я была молодой и глупой, Донован, и никогда не держала в сердце даже мысли об измене. Если бы мой отец не заставил меня выйти за другого, мы бы давно были мужем и женой. Я совершила страшную ошибку, и теперь плачу за нее. Но я бы хотела, чтобы ты знал: я никогда не переставала любить и желать тебя. — Голос ее стал томным, и она приблизилась к Доновану. — Если я тебе когда-либо понадоблюсь… совершенно неважно для чего, — стоит тебе дать знать, и я буду рядом. Разве можно когда-нибудь забыть то, что было между нами?

Донован улыбнулся.

— Как приятно знать, что у тебя есть друг, на которого в любую минуту можно рассчитывать. Но не кажется ли тебе, что нам следует держаться поодаль? Ни тебе, ни мне не нужны слухи и превратные толкования.

Дженни мило улыбнулась, и они покинули выбранный ими уголок; помышления бывших любовников были совершенно противоположны: Дженни уже составила план действия, решив не упускать ни единого слова, которое будет обронено в ее присутствии; Донован же все больше приходил к мысли, что Дженни объявилась при дворе с гораздо более дальним прицелом, чем при случае вновь завязать с ним роман.

Донован разглядел в переполненной комнате Кэтрин и, невзирая на ее улыбку и смех, почувствовал, что она в ярости. Ее самолюбие было уязвлено тем, что ее жених неизвестно куда и неизвестно для чего удалился с заезжей леди. Донован ощутил легкое удовлетворение от того, что сумел лишний раз поставить упрямицу на место и показать, кто из них хозяин положения.

Кэтрин не желала терпеть такого обращения. Донован женится на ней ради выгоды, и выбора у нее нет. Правда, она пригрозила Мак-Адаму, что опозорит его изменой, но в глубине души девушка понимала, что она не способна на такую низость. Если о любви и доверии не может быть и речи, ей придется искать какую-то иную основу для своей семейной жизни.

Кэтрин проследила за Дженни, пересекающей зал, и с ненавистью подумала, что той не составит труда снова обольстить ее жениха. Вне всякого сомнения, Дженни Грэй превосходна в постели; так пусть Донован и отправляется с ней на все четыре стороны, а ее оставит в покое. Кэтрин была бы только счастлива. В конце концов, ей противно даже его прикосновение, объявила она себе, упорно не желая слушать внутренний голос: ее мечты разбиваются вдребезги, и все из-за мужчины, который не питает к ней никаких чувств!