Любовная капитуляция

— Что вы знаете о моей любви к ней! — прорычал он. — Что вообще осталось хорошего в моей жизни после того, как рука изверга похитила ее у меня?!

— Да, сир, но как быть с Мэгги? Неужели вы предоставите ее тело тлению на земле? Разве она заслужила это? Мэгги ушла от нас, но она остается в вашем сердце, милорд. Отдайте ей последнюю почесть!

Голос Энн звучал тихо и проникновенно.

— Не могу, — задыхаясь, сказал он. — Не могу. Как мне жить, если рядом не будет ее — ее улыбки, ее тепла, ее любви?! Не могу…

— Поймите, сир, немногим суждено испытать такую любовь, что соединила вас и Мэгги, пусть даже на столь короткое время. Сохраните ее! И позвольте нам предать останки Мэгги земле!

Последние слова Энн прорвались сквозь рыдания, и Яков понял, что Энн страдает вместе с ним, что есть человек, способный понять и разделить то горе, которое грозило раздавить его. Протянув девушке руку, он медленно осел на пол; Энн опустилась на колени рядом с королем.

— Я виноват в том, что она лишилась жизни, — прошептал Яков. — Они хотели убить меня, но промахнулись, вот и все. Ведь обычно Мэгги завтракала наедине со мной!

Потом он долго молчал и, продолжая держать Энн за руку, незаметно погрузился в спасительный сон. Задолго до рассвета Яков проснулся и поднял голову, чувствуя некоторое облегчение.

— Вы сидели так всю ночь? — спросил он Энн.

— Вы нуждались во мне, сир, — просто ответила девушка.

— Я так ее любил…

— Да, милорд. Я знаю.

Яков повернулся к ней и понял, что Энн говорит правду.

— И что же мне тогда остается?

— Быть королем!

Он глубоко вздохнул.

— Да… вероятно, вы правы. У вас такое же чуткое и доброе сердце, как и у нее, леди Энн…

— Я просто желаю мира вашей душе, милорд. Вы разрешите позвать девушек, чтобы мы смогли собрать Мэгги в ее последний путь?

Яков долго молчал, затем медленно поцеловал холодные губы Мэгги и встал.

— Хорошо… Спасибо за все, леди Энн… Вы можете обращаться ко мне в любое время.

Яков повернулся и побрел из комнаты. Энн молча смотрела ему вслед, и сердце у нее сжалось: Яков мог стать добрым и великодушным королем, но полюбить вновь — никогда.

Пятью днями позже Яков Стюарт, поднявшись из кресла, подошел к окну. Солнце уже садилось, и в нескольких милях отсюда, в Дамблейнском аббатстве, служили мессу по Мэгги Драммонд.

Ее могила была средней: справа и слева обрели свое последнее пристанище ее сестры. В ушах короля все еще звучало пение над могилой любимой. Страна притихла, потому что Яков отдал приказ: никаких празднеств, никаких пиров — ни по случаю крестин, ни по случаю свадеб — в ближайшие три месяца.

Энн благодарила судьбу за дарованную отсрочку, хотя и мучилась из-за того, что невольно пользуется следствиями трагедии. Ей хотелось дать знать обо всем Эндрю — ведь он уверен, что она вот-вот будет обвенчана.

Джеффри Спэрроу, не отрываясь, смотрел на ходившего по комнате Эндрю, так изменившегося за это время. Тот был вне себя, и причиной гнева стал его собственный король. Получив в руки улику против изменников, Генрих Тюдор и его советники мудрили и колдовали над условиями будущего договора с Яковом. Дни становились все короче, и Эндрю не находил себе места: через два дня Энн будет обвенчана!

— Эндрю, сядь. Что толку метаться, все равно дело от этого не ускорится.

— Черт возьми, дружище, неужели ты не понимаешь? Времени не остается, времени! Для Энн время отсчитывает последние часы. Она лишилась последней надежды. Если бы только можно, было, хоть как-то повлиять на Якова или Мак-Адама, остановить свадьбу. В конце концов…

Он осекся от стука в дверь.

— Войдите, — крикнул Джеффри.

Вошедший человек по очереди поклонился Джеффри и Эндрю.

— Только что прибыл гонец из Шотландии, сэр Джеффри. Он говорит, что имеет срочное сообщение для вас.

Эндрю и Джеффри обменялись взглядами.

— Немедленно зови, — приказал Джеффри.

Гонец оказался юношей, едва державшимся на ногах от изнеможения.

— Новости? — спросил Джеффри Спэрроу.

— Да, сэр. Важные известия из Шотландии.

— Ну?!

— Яков в трауре, три месяца он никого не принимает. Государственная жизнь в стране на ближайшее время замрет.

— В трауре? — резко переспросил Эндрю. Холодок предчувствия пробежал у него по спине. — По кому траур?

— По леди Мэгги Драммонд, сэр.

— Мэгги? — выдохнул Эндрю. — От чего?

— Отравлена, сэр. Как я мог понять, ей и ее подругам, и сестрам подали за завтраком отравленное вино.

— Имена! — крикнул Эндрю.

Сердце у него застучало так, будто хотело вырваться из груди.

— Сестры — леди Мэгги, леди Юфимия и леди Сибилла…

— И?..

— Леди Кэтрин и леди Энн Мак-Леод.

— Боже всемилостивый! — пробормотал Эндрю, падая в кресло. Лицо у него побелело, руки сжались. — Они умерли?

— Не знаю, сэр.

Эндрю вскочил на ноги, схватил гонца за воротник и встряхнул.

— Какого черта ты не знаешь?

— Эндрю, отпусти его! — предостерегающе крикнул Джеффри.

Эндрю отпустил испуганного гонца, который тут же отпрянул в сторону, подальше от этого безумца.

— Продолжай, — сказал Джеффри.