Любовная косточка

— Ваше величество! — бросился к нему Форсетти. — Это противоречит правилам!

Но король уже откинулся на спинку кресла и взял бокал с охлажденным лимонадом:

— Не устраивайте шум, — поморщился он. — Это всего лишь кулинарное соревнование, а не война. Какие правила? Мы же не экзамен на должность принимаем.

Форсетти пришлось замолчать, а месье Ансельм снова предложил занять конкурсное место:

— Проходите сюда, мадемуазель Лефер, — сказал он.

— Вы ошиблись, Фортен, — поправил его Ренье. — Не мадемуазель Лефер, а мадам Равель. Мы расписались сегодня в мэрии.

Судьи потеряли дар речи, король оглушительно расхохотался, а королева прикрыла лицо веером, скрывая улыбку.

Клер и Ренье заняли третий стол, и к ним тут же подкатил с тележкой Жюль.

— Ну вы даете, ребята! — восхитился он. — Я думал, что умру от страха!

— Что ты, Жюль, — коротко ответила Клер, открывая тележку. — Это все Ренье, я не произнесли ни слова.

— Тебе досталось самое сложное, ты готовила десерт, — сказал Ренье и поцеловал ее прямо у всех на глазах, приведя в восторг зрителей.

От ликующих криков с соседней крыши сорвалась стая голубей.

— Ну что ты творишь, — укоризненно сказала Клер, но глаза ее сияли.

— Ты моя жена, разве нет? — спросил Ренье.

— Предлагайте десерты! — распорядился месье Форсетти, едва не скрежеща зубами.

— Первым мы попробуем блюдо месье Живандо, — объявил старшина, забирая серебряную ложечку, которую ему и остальным судьям поднесли на серебряном же подносе.

Месье Живандо торжественно вынул из корзины, поставленной на лед, креманки с чем-то белым и воздушным, похожим на снег. Снег украшали алые ягоды малины и черные ежевики, листочек мяты и тонкая палочка песочного печенья.

— Крем приготовлен из яичных желтков, — пояснил королевский повар.

— Но он белый! — восхитился месье Винсент.

— Желтки взбиты, поэтому они и стали белыми, — пояснил месье Живандо.

Судьи попробовали десерт, и лица их отразили благоговейный восторг.

— Чувствуется белое вино и аромат яблок, — сказал месье Бертран, пробуя и второй раз, и третий.

— Смесь вина добавлена в желтки, — подтвердил повар.

— Очень изящное блюдо, — согласился месье Ансельм.

Затем судьи перешли к столу ресторации «Пища богов».

Бонбон, весь красный от волнения, представил тоже белоснежный десерт — желе из миндального молока. Оно было приготовлено в ребристой спиралевидной форме, и необычный вид судьи сразу же отметили.

— Как будто его взбалтывали, и оно застыло в самой середине процесса! — месье Винсент рассматривал желе, как произведение искусства. — И засахаренные фиалки создают такой нежный цветовой контраст!

Проба десерта тоже прошла отлично, судьи остались довольны и изволили попробовать по второй ложке.

— Они так изящны, эти десерты, — прошептал Жюль, судорожно сжимая ручки тележки. — Как раз для королевского стола.

— А наш десерт сам станет королем стола, — усмехнулся Ренье. — Доставай его, Клер!

— Жюль, не толкайся, пожалуйста, — попросила Клер, вытаскивая из тележки… нечто ослепительно-золотистое! Огромное и в то же время воздушное! Сверкающая гора, сложенная из маленьких шариков заварного теста, была увита тончайшими золотыми нитями и блестела в лучах солнца, как золотой слиток! Но это было не золото, а карамельная канитель — сахарный сироп, вытянутый в нити. Легкий, хрустящий!

Бонбон невольно вскрикнул, увидев золотое великолепие. Живандо скосил глаза, стараясь не выказать слишком сильной заинтересованности.

Судьи пошептались и подошли к столу Клер, чтобы поближе рассмотреть десерт.

— Что это, мадему… мадам Равель? — спросил месье Ансельм, чрезвычайно заинтересованный.

— Это торт «Хрусти-во-рту»,[1] — живо ответила Клер. — Он сделан из заварного теста, но в отличие от «любовных косточек» — не удлиненной формы, а круглой. Начинен кремом из голубики и украшен карамельной канителью.

— Он великолепен!.. — выдохнул месье Винсент. — Напоминает… корону!..

— Вы еще не пробовали его на вкус, — сказала Клер низким, бархатистым голосом. — Эклер нежен и мягок, но в этом десерте мы предлагаем вам новый вкус — нежность и хрусткую сладость. Уверена, этот дуэт приведет в восторг даже короля.

— Вы — прирожденная соблазнительница, — хмыкнул месье Бертран. — Теперь я понимаю, что произошло с Равелем.

— Лучше пробуйте, а не болтайте, — сказал Ренье.

— Мы пробуем, — пробормотал месье Ансельм и первым снял со сладкой башни шарик, оплетенный золотистыми нитями.

Сунув его в рот, он даже прикрыл глаза от удовольствия.

— Нежный и хрустящий, — подтвердил он. — Это настоящее волшебство! Он хрустит, едва оказывается во рту, но тут же превращается в мягкую сладость — карамель тает, а крем… — он взял второй профитроль и разломил его. Крем оказался нежно-голубым, как небо Вьенна, как море, омывающее берега города.

— Это словно пробовать на вкус солнце и ветер, — признал месье Винсент, поглощая один золотистый шарик за другим. — Остановиться просто невозможно. Как вам, Боне?

Месье Бертран что-то промычал — он как раз отправил в рот еще одно пирожное.