Любовная косточка

— Какое интересное меню, — заметил Жюль, изучая длинный перечень закусок и основных блюд. — Они охватили все — и мясо, и птицу, и рыбу. И рыбный суп у них в перечне, несмотря на то, что сегодня не пятница.

— Потому что мы считаем, что пора отходить от традиций. Кулинария — та же наука, она не должна стоять на месте, она должна совершенствоваться, — к их столику подошла мадемуазель Агнесса.

Клер снова вспомнила про свой самодельный воротник. Невеста месье Рейва была наряжена просто сногсшибательно. Несомненно, ее платье шили по последней столичной моде — с узкой черной юбкой и верхом из белого шифона, окутывающего точеные плечи, как шаль. На груди была брошь с огромным изумрудом, а на шее красовалось изумрудное ожерелье. Строго, изящно, умопомрачительно красиво.

Клер помрачнела, когда Жюль поперхнулся, пожирая взглядом красавицу Форсетти. Она ответила ему улыбкой, и склонила голову к плечу, бросив на Клер мимолетный взгляд.

Наверное, посмеивается над ее старомодным нарядом.

— Мы рады, что вы оказали нам честь посещением, шеф Жюль, — мадемуазель Форсетти говорила так сладко, словно держала под языком карамельку. — Сегодня Рен будет готовить специально для вас. Он вон там, если желаете взглянуть, — и она указала в сторону.

Брат и сестра машинально повернулись вслед изящной ручке с изумрудным кольцом на безымянном пальце. Вместо одного из зеркал было стекло, и через него можно было увидеть кухню — такую же красивую, чистую, белоснежную с серебром. Печи были установлены в два ряда, и между ними грациозно — как танцоры королевского балета — священнодействовали повара. Именно священнодействовали, потому что в их движениях не было спешки, не было никакой резкости — все точно, продуманно, с благоговением. Чему они там поклонялись? Клер вытянула шею, пытаясь разглядеть продукты и кухонную утварь, но в это время один из поваров, стоявший у самой первой печи, повернул голову, и девушка узнала Рена Рейва. Он поймал ее взгляд и кивнул в знак приветствия.

Она уставилась на белоснежную тарелку, стоявшую перед ней. Агнесса Форсетти что-то спросила, а потом повторила, легко коснувшись плеча Клер:

— Желаете сделать заказ или доверитесь нашему замечательному шефу?

Так как Клер продолжала молчать, Жюль ответил за двоих, закладывая салфетку за ворот:

— Разумеется, мы доверимся! Уверен, что такой мастер, как месье Рейв, знает, что подать придирчивым гостям.

— Так и передам, — мадемуазель Форсетти бросила на Жюля загадочный взгляд и перешла соседнему столику.

— Боже, меня чуть не стошнило от приторности, — прошептала Клер. — А ты как будто запал на нее!

— Красивая женщина не может оставить равнодушным, — засмеялся Жюль, провожая мадемуазель Форсетти взглядом, пока она плыла по залу, приветствуя гостей. — Признай, что здесь чудесно! Все так светло, свежо…

— Как в музее, — скривилась Клер. — Мы еще не пробовали местную еду, поэтому хвалить рано. Может, придется ждать до утра, пока месье шеф приготовит что-то стоящее.

Но жать долго им не пришлось. Через несколько минут официант с поклонами и пожеланиями приятного аппетита поставил перед каждым поднос из черного камня, на которых лежали… несколько булыжников. По виду — совершенно тех, что покрывали мостовую Вьенна.

— Что это?! — Клер вскинула голову, уставившись на Рена Рейва, который наблюдал за ними через стекло.

На губах шефа блуждала улыбка. Он был явно доволен, что произвел впечатление.

— Они издеваются? — спросил Жюл неуверенно. Весь его энтузиазм схлынул при виде странного блюда.

— Решили над нами посмеяться? — Клер нервно оглянулась, но увидела перед многими гостями точно такие же камни. Но никто не приходил в замешательство, а преспокойно орудовал вилкой, поглощая булыжники кусочек за кусочком.

Жюль взял вилку и несмело ткнул странное угощение. Вилка проникла в камень, как в размягченное сливочное масло.

— Это блюдо с секретом, Клерити! — воскликнул Жюль, снова уверовав в мастерство столичных поваров. — Пробую, — он отправил кусочек «камня» в рот и замычал от удовольствия, прикрывая глаза.

Клер тоже отломила немного и попробовала.

Картофель. Это был картофель. Странным образом ему придали вид камня, но под хрустящей корочкой скрывалась теплая, нежная, как крем, масса.

— Картофель с несколькими видами сыра, — определила Клер, подбирая на вилку еще немногою. — Сливки, хлебные крошки… Но есть что-то еще…

— Сливки, сыр, хлебные крошки и пюре из каштанов, — услужливо подсказала ей мадемуазель Форсетти, неожиданно появившаяся рядом. — Все замораживается, а потом обжаривается в кипящем масле. Корочка становится хрустящей, а картофель внутри едва успевает оттаять. Поэтому вы ощущаете такую бархатистую структуру. Удивительно, да?

— Да, удивительное блюдо! — восхитился Жюль, приканчивая свою порцию. — Никогда не ел ничего подобного.

— Посмотрим, что вы скажете, попробовав наш фирменный салат, — лукаво улыбнулась Агнес.

По ее знаку подали вторую закуску.

— Это маринованная говядина, — сказала Клер. — Обыкновенное карпаччо.[1]

— Просто попробуйте, — промурлыкала Агнес, пряча усмешку.