Любовная магия в Ромашково

— Спрашивать не буду. Не моё это дело лезть вам в душу. Но если вдруг надумаете переехать в столицу, сделайте одолжение, обратитесь ко мне за помощью, помогу там адаптироваться, работу помогу найти, если нужно. Или учёбу. Я просто впечатлён вашими способностями в танцах! Вы не думали о том, чтобы сменить профессию на творческую? В качестве благодарности за помощь я бы с большой радостью пригласил вас как консультанта по танцам в свой новый проект, сериал по очередной книге. Да и вообще, у меня много знакомств, мои рекомендации чего-то да стоят. Сейчас не буду вас утомлять, а завтра можем обсудить детали.

Марго с благодарностью приняла протянутую визитку. Чаровницын угадал, у неё были мысли заняться после увольнения чем-то другим, кардинально поменять свою жизнь.

А с утра пораньше она вовсю начала готовиться к отъезду. Вещей за лето так и не накопила, и свой чемодан собрать ей и полчаса было достаточно. Но она много времени тратила на то, чтоб прибрать дом, и оставить его новым жильцам в порядке. Она всё свободное время что-то переставляла в доме, протирала и разбирала.

Но сколько бы она ни прибиралась в доме и на участке, у неё было ощущение, что дом её держит, не отпускает. И она приступила к последнему, что планировала сделать перед отъездом. Достала тётушкину заветную коробку.

Она понимала, что должна исполнить её желание и уничтожить все записи, но ей было жаль обрывать последнюю ниточку, которая связывала её с её родом, с предками, с семейным домом.

Она в который раз достала коробку и задумалась. Решила хоть что-то из коробки оставить на память. Пока что отложила тетради с рецептами косметики. Достала с самого дна письмо матери к её тётке. Достала конверт, подписанный тётушкой неизвестному Василию. Она догадывалась, кто это мог быть. Когда она с родителями жила в детстве на окраине города, у их семьи был друг, дядя Вася. И она вдруг поняла, что должна сделать перед своим отъездом в новую жизнь. Письмо должно дойти до адресата.

Она бросила письма в машину и отправилась в город. Она не была уверена, что поступает правильно, но попытаться стоило.

Вскоре оказалась у дома на окраине города, где прошло её детство. Дом был трёхэтажный, кирпичный, старой постройки. Жильцов давно переселили в новые квартиры, так как дом был аварийный, и теперь в нём никто не жил. Квартал в скором времени планировали под новую застройку.

Сердце Марго защемило от воспоминаний и нахлынувших чувств. Она поднялась по скрипучим ступенькам на крылечко подъезда, постояла у заколоченной двери, погладила отполированные руками за долгие годы старые деревянные перила лестницы.

Их дом был крайний по улице, чуть дальше начинался частный сектор. Раньше там был богатый район, и вся местная ребятня, включая Марго, завидовала тамошним жителям. У каждого дома на их улице были сады с яблонями, а это было сказочное богатство в глазах ребятишек.

Теперь же эти домики постарели, как и их хозяева. Те из хозяев, кто не умер, не переселился в городские квартиры, а остался верен своему дому. Марго не спеша шла по опустевшей улице. Вот и дом дяди Васи, друга семьи. Жалкий, покосившийся. Жив ли сам дядя Вася? Сколько ему сейчас лет? Наверное, под восемьдесят. Марго всмотрелась в старика, сидящего на скамеечке у двери.

— Дядя Вася, ты ли это?

Старик приподнялся, подслеповато щурясь на солнце. Через минуту улыбка озарила его морщинистое лицо.

— Откуда ты тут, дочка?

— Не спрашивайте! — заулыбалась Марго. Вот, ностальгия привела в родные места.

Дед засуетился, приглашая Марго в дом.

— А ты совсем не изменилась. Будто вчера гонял вас с ребятишками хворостиной из сада. Вот ведь непонятливые-то были! Яблоки ещё зеленые, а вам уже скорее оборвать надо! Ведь потом-то всё равно вам раздавал, вот ведь… — добродушно ворчал дядя Вася, разливая чай в пузатые старинные чашки и доставая из старомодного скрипучего буфета пряники.

Марго млела от воспоминаний и наслаждалась, будто на минуту вновь попала в своё детство, в самое чудесное время, когда ещё ничего не ясно и всё самое прекрасное впереди.

— Дядя Вася, не трудно тут одному? В доме с печкой. Зимой-то топить его надо.

— Да сын предлагает мне дом продать, да в квартиру перебраться, да как же я дом-то брошу! Его же сломают… А вдруг кто-то, вот как ты сейчас, меня найти задумает? Пройдёт мимо, а дома то и нет… Тяжело, конечно, с печкой. Однажды чуть не угорел, печь задымила, так в окно какая-то живность стукнулась, то ли птица, то ли мышь летучая, я и проснулся. Когда тепло на улице, как сегодня, выйду, да вот на лавочке посижу, на природе… В городской-то квартире разве посидишь: там и лавочек-то нынче у домов не делают…

Марго слушала грустный рассказ деда о его одинокой жизни и молчала.

— Ты вот что скажи, дочка, родители-то живы твои? — дядя Вася всмотрелся в глаза Марго с нескрываемой надеждой.

— Родители умерли, папа вскоре после переезда. Мама ненадолго его пережила. Тётя Вера тоже…

Дед закрыл глаза, переживая.

— Дядя Вася, я ведь не только навестить вас приехала, я вам письмо привезла.