Любовная неразбериха

— Спасибо, Хилари. — Мишель говорила это уже ей в спину. Господи, как же она будет выкручиваться вечером? Но это не самое страшное. Как и о чем говорить с Хилари, она придумает. А вот как она будет объясняться с Джорданом, это вопрос. Впрочем, будь что будет. Она должна ему помочь, а потом пусть делает, что посчитает нужным…

Женщины дружно решили, что ужинать будут в небольшом, но очень уютном и дорогом мексиканском ресторане «Вилла Панчо». Он располагался минутах в десяти ходьбы, поэтому их не задержали ни пробки на улицах в этот час, ни другие непредвиденные проблемы.

Они шагали рядом в вечерней спешащей толпе и были похожи на двух подруг, которые вырвались из рутины работы и обязательств и предвкушают удовольствие от уютного вечера за бокалом хорошего вина и приятным разговором. Обе красивые, высокие, прекрасно одетые. Мужчины провожали их долгими взглядами, а женщины чуть завистливо косили глазом.

Никому бы в голову не могло прийти, что эти две женщины панически боятся предстоящего разговора и жалеют, что до столика в ресторане осталось каких-то несколько десятков метров…

Они в первый раз искренне рассмеялись, когда выяснилось, что собираются заказать одно и то же. Тако с соусом «чили», острый овощной салат и фахитос. Только Мишель попросила фахитос с рыбой, а Хилари с курицей.

Разговор был легким и непринужденным с этого момента. Они обсудили достоинства мексиканской кухни, посмеялись над диетами и подсчетом калорий, немного поговорили об издательских делах. Обе не спешили говорить о том главном, что привело их сюда.

Первой не выдержала Хилари:

— Мисс Роуз, могу сказать, что мне очень приятно общаться с вами, но ведь вы пригласили меня с определенной целью? — спросила она прямо.

— Хилари, я понимаю, что отнимаю ваше время, но тема, которую мне надо обсудить, довольно тяжела, я никак не могу решиться начать, — ответила Мишель и опустила взгляд. — Это касается моей личной истории.

— Тогда, может быть, не стоит? — обрадовалась Хилари: ей хватало и своей запутанной истории.

— Но мы же уже здесь… — грустно улыбнулась Мишель. — И я очень благодарна вам.

— Тогда я слушаю.

— Мой муж — прекрасный человек, — медленно начала Мишель.

— Ваш муж?! — изумилась Хилари. Это было неожиданно.

— Да, мой муж, — грустно усмехнулась Мишель. — Я была замужем, а когда мы развелись, взяла девичью фамилию, поэтому никто не знает об этом. Это были настоящие искренние отношения. Он был весел, добр, внимателен. Мне казалось, что на свете нет женщины, более счастливой и уверенной, чем я. И все рухнуло в один миг. Для меня это было оглушительно. Он изменил мне с моей лучшей подругой. И я не смогла простить его.

Пока Мишель все это говорила, Хилари хмурилась все больше. Когда та замолчала и подняла на нее глаза, она окаменела. В жизни все так одинаково и все так банально…

— Что вы хотите от меня услышать? — спросила Хилари, потому что пауза затягивалась. — Вы поступили правильно. Мне нечего к этому добавить. Измену прощать нельзя.

— Шесть лет назад я была столь же категорична, — кивнула Мишель. — Я вычеркнула из своей жизни любовь, дружбу, вообще чувства. Я превратилась в глыбу льда. Мне не хотелось слышать никаких объяснений и оправданий. И в результате я потеряла человека, которого подарила мне судьба.

— Но ведь это было так давно, — удивилась Хилари. — Прочему вам так необходимо говорить об этом сейчас? И чем я могу помочь вам?

— Я рассказываю это только для того, чтобы попытаться предостеречь вас от подобной ошибки, — ответила Мишель.

— А при чем тут я? — не поняла та.

— Он не был виноват. — Усмешка Мишель была горькой и жалкой. — Но я поняла это слишком поздно. Я была так непогрешима в своем отношении к нему, что мне даже не могло прийти в голову, что то, что я приняла за измену, было всего лишь жалостью к моей непутевой подруге. Она увидела в этом любовь и поспешила доложить обо всем мне. А он… Он имел неосторожность выслушать ее и пообещать поддержку.

— И что же теперь?

— Теперь ничего, — развела руками Мишель. — Есть вещи, которые нельзя исправить. Его больше нет, и я не могу попросить у него прощения.

— Он…

— Да, он погиб. Нелепая смерть. Дождь, дорога, авария. Как в кино, — вздохнула Мишель. — Только я осталась со своей гордыней и без его прощения. Мне до сих пор кажется, что это я убила его.

— Мне очень жаль, мисс Роуз, — тихо проговорила Хилари. — Но…

— Хилари, моя история — это всего лишь иллюстрация к тому, что мы делаем, когда нами руководит злая эмоция. Я рассказала все это, чтобы вы не сделали подобной ошибки.

Хилари покачала головой. Она уже сделала такую ошибку. Не попробовав простить или понять мать, она потеряла ее. Пусть в ее истории все не так трагично, но она лишила себя возможности быть с ней, говорить, надеяться. Но она не понимала, зачем мисс Роуз решила посвятить ее в свои переживания. Странно это…

— У вашего отца сейчас очень трудный момент, — сказала Мишель, отвечая на вопрошающий взгляд Хилари. — Попытайтесь понять его и не судить.