Любовная неразбериха

Джордан настолько увлекся воспоминаниями, что рассказал даже о самом тяжелом эпизоде своей жизни. Когда Вирджиния сообщила ему, что они не будут больше жить вместе. Он так живо вспомнил ее несчастное жалкое лицо, что ему опять стало больно. Мишель тихонько погладила его по руке и только покачала головой. Джордан благодарно кивнул и надолго замолчал. Как было бы прекрасно, если бы он никогда не видел, как Вирджиния пытается скрыть счастливые глаза и жалеет его.

— Вот, — сказал он, помолчав, — а я не удержался и рассказал вам всю свою историю. Первый раз за семь лет я произнес все это вслух.

— Значит, вы простили и простились, — мягко сказала Мишель. — Вы удивительный человек. Ни слова упрека. А ведь вам больно до сих пор.

— Наверное, я слишком любил ее, — пожал он плечами. — Не мог позволить себе держать ее в семье и видеть, как она несчастлива.

— А она была несчастлива с вами? — вырвалось у Мишель. — Ой, простите…

— Нет, ничего. Я же сам начал. Она не была несчастлива. Но жизнь ей казалась пресной, теперь я это хорошо понимаю. Она отдала мне столько любви и сил, что моя страсть расцветала, а ее иссякла. Конечно, можно было жить и без любви… Но от этого засыхает жизнь.

— А ее избранник?

— Чудесный человек, — улыбнулся Джордан. — Молодой, красивый, талантливый… Она бы умерла без него. Поэтому я и не стал настаивать.

Мишель слушала, кивала и горько оплакивала свою участь. Он никогда не полюбит ее. Никогда. Они будут прекрасными друзьями, может быть любовниками, но любить он ее не будет… Это надо признать и смириться, если она хочет быть рядом и не потерять его, как потеряла мужа. А ей этого было мало…

Разговор угас, как угасало в этот час солнце. Оба молчали и мучились от сознания невозможности. Но оба не могли встать и попрощаться. Мишель откинулась на спинку лавочки и закрыла глаза. Вот и все, твердила она. Сейчас он поднимется, протянет ей руку, отвезет домой, попрощается… и все. Она опять останется одна со своей нерастраченной нежностью. А завтра будет все так же подавать ему кофе, отвечать на звонки, разбирать бумаги. Нет, она не сможет видеть его каждый день и делать вид, что ни о чем не мечтает. Лучше бы он не звал ее сегодня на ужин. Можно было еще некоторое время мечтать…

Джордан чувствовал, как он дрожит и сжимаются скулы. Сейчас погаснет последний луч и он потеряет ее навсегда. Все сказано, и ничего не изменить. Она вечно будет принадлежать своему погибшему мужу. А он каждый день будет видеть ее холодные золотые очки и слышать ровный уверенный голос. А по ночам сходить с ума, представляя ее тело, шелковое, текучее. Мука! Надо улететь куда-нибудь за тридевять земель, завести себе там покладистую глупую девчонку, сбросить наваждение и работать, работать.

— Я провожу вас? — нерешительно спросил он. — Поздно…

— Конечно, — вяло ответила она. — Вас ждет Алисия. Да и мне пора.

Они поднялись и пошли к выходу. Завтра все будет по-другому.

У дверей своего дома Мишель, собрав все силы, улыбнулась, поблагодарила его за прекрасный вечер и отвернулась, чтобы он не увидел ее заблестевших глаз. Джордан минуту постоял, глядя ей в спину, но так и не окликнул. Потом повернулся и пошел к дому, радуясь, что идти далеко и он успеет успокоиться перед встречей с дочерью.

6

К удивлению Джордана, дома его дожидались обе его девочки. Значит, ему не придется напрягать свою волю, быть веселым и довольным и стараться развлечь Алисию. Когда они вдвоем, им всегда найдется о чем поговорить. Алисия и Хилари терпеливо ждали, когда отец переоденется и выйдет к ним. Надо было решить вопрос с поездкой: до назначенного срока оставалось всего два дня.

А пока они выложили новое платье и туфельки Алисии и любовались покупкой. Хилари предлагала сестре надеть обновку и показаться отцу. Она знала, что у него точный и тонкий вкус. К тому же он даже на маленькую Хилари умудрялся смотреть как на женщину: ей это ужасно льстило. Алисия сопротивлялась, сказав, что отец чем-то озабочен и она не хочет заставлять его вникать в женские вопросы.

Джордан услышал последнюю фразу младшей дочери и поспешил на помощь.

— Что за женские вопросы, которые я не могу решить? — спросил он, входя в комнату. — У вас появились секреты?

— Папа, — обрадовалась Хилари, — как хорошо, что ты быстро! Я уговариваю Алисию примерить новое платье, чтобы ты оценил, а она говорит, что ты не в настроении.

— Я в прекрасном настроении, — не согласился Джордан. — Иди одевайся, хотя я и так могу сказать, что ты будешь в нем очаровательна.

Алисия смутилась, подхватила обновки и ушла переодеваться. А Хилари, воспользовавшись тем, что отец остался одни, подошла к нему и потерлась щекой о плечо. Она редко позволяла себе такую откровенную ласку, и Джордан почему-то испугался.

— Что-то случилось? — спросил он, одновременно обнимая дочь и отодвигая ее, чтобы видеть глаза. — Рассказывай!

— Что ты, папа, — улыбка дочери была светлой и искренней, — у меня все замечательно. Мы с Алисией провели прекрасный вечер. Ходили по магазинам, купили по платью, потом поужинали в баре, поговорили.