Любовная соната

Она подхватила от него болезнь и сражалась с недомоганием у себя в спальне второго этажа, так что к тому времени, когдаДжеральдсновакней пришел, она уже вылечилась с помощью Мод.

Как-то утром он приехал, чтобы отвезти ее к модистке на Оксфорд-стрит и купить соломенную шляпку вместо ее старой, которая безнадежно испортилась, когда она попала под ливень. А потом он зашел с ней к ювелиру, чтобы купить браслет с бриллиантами и изумрудами.

– Но, Джеральд, – запротестовала она, – тебе не нужно покупать мне подарки! Ты меня полностью обеспечиваешь!

– Подарок – это просто подарок, Присс, – ответил он. – Это не плата за что-то. Я хочу, чтобы он у тебя был, вот и все. Мне нравится видеть на тебе красивые вещи.

Браслет был очень красивый. Он напомнил ей тот, который она получила от отца, когда ей исполнилось восемнадцать: тот браслет на всякий случай был положен в сейф с отцовскими ценностями, и она не смогла получить его обратно после смерти отца и Бродерика. В последний раз она видела его на руке жены кузена Освальда.

– Неужели ты плачешь, Присс? – изумленно спросил Джеральд.

– Да, плачу! – сказала она, рассмеявшись и решительно смахивая слезы со щек. – Он такой красивый, Джеральд! Благодарю тебя!

– Ну, – проговорил он с явным смущением, – по-моему, тебе в жизни нужно иметь хоть одну ценную вещь, Присс.

Он сунул руку в карман и вручил ей свой носовой платок.

Как-то вечером он взял ее в Воксхолл-Гарденз, и она танцевала под звездами и разноцветными фонариками, ела ветчину и землянику и пила вино, любовалась фейерверком и прогуливалась по главной аллее под руку с Джеральдом.

Она решила, что было бы лучше, если бы они не были частью компании, в которую входили трое знакомых Джеральда и содержанка одного из них. Молодой джентльмен без пары рассматривал дам поблизости от них и открыто комментировал их физические данные, не считаясь с чувствами двух женщин. А вторая женщина находила все забавным и не переставая хихикала.

Но Присцилла не позволила, чтобы это общество испортило ей вечер. Джеральд в основном ограждал ее от остальных. И она напомнила себе, что она такая же содержанка, как и вторая девица, так что ей не следует ожидать, что другие джентльмены будут обращаться с ней так же почтительно, как положено вести себя с леди.

Заведенный порядок ее жизни был по большей части благополучным, но со временем она стала испытывать легкое отчаяние. Светский сезон подходил к концу, начиналось лето. Джеральд не раз говорил ей, что лето он всегда проводит в деревне, в своем поместье Брукхерст. И этим летом он собирался поступить так же.

Лето обещало быть долгим и одиноким. И существовал вполне реальный шанс, что за те месяцы, которые Джеральд проведет вдали от нее, он решит, что она ему больше не нужна. Возможно, он уедет из Лондона – и она уже больше никогда его не увидит.

Эта мысль временами вызывала у нее панику и всегда приносила тупую боль ожидаемого одиночества и муки. Но Присцилла никогда не позволяла себе чересчур себя жалеть или предаваться отчаянию, размышляя о том, что могло бы быть и чего ей хотелось бы.

Она напоминала себе о том, чему она должна радоваться. По крайней мере она сможет провести все лето как самостоятельный человек. Если бы Джеральд не взял ее на содержание, ее лето не отличалось бы от прошлой зимы и начала весны. Она работала бы у мисс Блайд.

Лучше одиночество, чем это. Она заставила себя воспринимать свою жизнь там как терпимую, но теперь оглядывалась на нее с содроганием. Она недоумевала, как вообще могла мириться с таким унизительным существованием.

С некоторым изумлением она убедилась, что дух человека способен провести его несломленным даже через самые страшные испытания. И он, конечно же, поможет ей пережить несколько месяцев одиночества и отсутствия возлюбленного. А если в конце лета он решит, что она ему больше не нужна, она постарается как можно дольше прожить на те деньги, которые ей удалось накопить, и на ту сумму, которую он обязался ей выплатить по договору в качестве вознаграждения. А когда эти деньги закончатся, она предпримет все необходимые усилия, чтобы дождаться, когда ей исполнится тридцать лет и она сможет унаследовать состояние матери.

Она не станет об этом размышлять. В настоящем у нее хватает своих неприятностей и радостей. О будущем она подумает, когда оно наступит.

Что до настоящего, то пока Джеральд еще не уехал из Лондона. И она имела возможность предвкушать каждый его визит и наслаждаться им. Она по-прежнему могла дарить ему удовольствие – и тайно получать немного радости самой.

– Я подумываю избавиться от Летти, – говорил Джеральду Берти Рамзи. Они смотрели лошадей на аукционе «Таттерсоллз», хотя оба покупать не собирались. – Я хочу на месяц уехать в Брайтон, а тетушка желает, чтобы потом я отправился в Бат: дядюшке исполняется шестьдесят или около того. Может, шестьдесят пять. Не стоит тратить деньги на то, чтобы она меня ждала. И вообще, эта девица слишком много хихикает.