Любовная соната

В пакете, который Джеральд оставил на столике в гостиной, оказалась сумма, вдвое большая той, что была оговорена в качестве окончательного вознаграждения в том случае, если их отношения будут прерваны по его инициативе. Если она будет очень экономна, то ей этих денег хватит надолго. И еще были драгоценности, хоть ей и казалось, что она скорее предпочла бы умереть, чем продать их. Но они помогут ей с ребенком жить еще какое-то время.

В течение всех пяти лет? Скорее всего нет. Но она пока не станет об этом думать. В настоящем у нее хватало боли и без этого. Ей не следует брать на себя еще и груз будущего. И потом, викарий Уайтинг сказал, что жители его деревни привыкли помогать своим ближним в тяжелые моменты. А он и его жена говорили так, словно им хотелось, чтобы она стала одной из их ближних.

Тепло, которое принесла ей эта мысль, было почти невыносимо чудесным.

В течение десяти дней, последовавших за расставанием с Присси, Джеральд твердил себе, что жизнь вернется в нормальную колею. Жизнь и шла по нормальной Колее. Просто Присс уехала, а он еще не совсем привык к тому, что больше не может отправиться к ней в дом тогда, когда ему нужно общество или уют.

Глупо было оставлять ее на такой долгий срок. Он не сделал бы этого, будь у него больше опыта расставаний с содержанками. У Майлза, похоже, не было никаких проблем с Дженни, которая была с ним всего два месяца, и его, кажется, совсем не волновало, насколько публично проходит выбор его преемника.

Джеральд попытался представить себе, что было бы, если бы это была Присс. Что, если бы это Присс демонстрировала себя как товар, ежедневно прогуливаясь по парку, разодетая словно герцогиня, позволяя половине влюбленных жителей Лондона домогаться ее внимания?

Что, если бы это была Присс? Он не мог решить, что именно он сделал бы: налетел на всю стаю, словно обезумевший бык, или послал бы им вызов, одному за другим.

В городе было множество увеселений, которыми он мог себя занять. Вечером, когда они с Присс распрощались, его ждал бал леди Тревор, на котором он обязался танцевать с леди Северн. А потом был целый океан спиртного, который необходимо было осушить после бала, и было похмелье, которое терзало его мозг и тело весь следующий день, но не было волшебных рук Присс, чтобы прогнать головную боль, или ее коленей, на которые можно было бы положить голову.

А вечером ему надо было пойти на обед к Майлзу, где в качестве еще одной гостьи присутствовала мисс Сеймур, а потом – поездка в театр. И он почувствовал, что леди Северн пытается сосватать ему свою подругу. Она уже пригласила его летом приехать в Северн-Парк. И казалось весьма вероятным, что мисс Сеймур получила такое же приглашение.

А потом он как-то утром проснулся с болью в горле и зудом в носу, который требовалось почти непрерывно высмаркивать. Он встал с постели, и попытался унять жар, который усиливался в течение дня. Однако ничего не помогло, к вечеру Джеральд начал дрожать от холода и пылать от внутреннего огня. К следующему утру, когда к нему зашел Майлз, поначалу решивший, что у него снова похмелье, Джеральд чувствовал себя глубоко раздраженным, ужасно несчастным и злился на Присс за то, что ее нет рядом, чтобы нянчить его, пока он не выздоровеет.

И если этого всего было еще мало, то Майлз, не соображающий, насколько не в духе может находиться человек с сильным жаром, забитым носом и больным горлом, которого в тяжелую минуту бросила его содержанка, ударил его кулаком в челюсть, когда он позволил себе не слишком похвально отозваться о графине.

Погруженный в мрачные раздумья после ухода друга, с которым они кое-как помирились, Джеральд решил, что Майлз все-таки начинает привязываться к собственной жене. И эта мысль заставила еще острее ощутить собственное прискорбное одиночество.

Он несколько раз ходил в боксерский клуб Джентльмена Джексона и даже один раз сам участвовал в поединке. А в клубе «Уайте» он проводил даже больше времени, чем у себя дома, – и постоянно старался присоединиться к самой большой и оживленной компании, какая только там собиралась. Он посещал бега и аукцион «Таттерсоллз». Он ездил в Ричмонд на пикник, который устраивали Северны, и испытал немалое облегчение, когда брат леди Северн избавил его от необходимости ухаживать за мисс Сеймур.

И он постоянно думал о Присс, гадая, где именно она находится и чем именно занимается в этот момент. Через пару дней после ее отъезда он не без изумления осознал, что не знает, где именно она живет. Она ни разу не назвала того места, где жила ее семья. И эта мысль была странной и довольно неуютной.

Продолжает ли она жить у родителей? Или она уже вышла замуж? Или они с женихом ждут, чтобы в церкви огласили их имена? И довольна ли она своим решением? Было ли для нее облегчением расстаться с ним? Стала ли она теплее относиться к своему мужу – или жениху – теперь, когда снова с ним встретилась? Достойный ли он человек и сможет ли видеть в ней только Присс, а не ту шлюху, которой она была?