Любовная западня

— О небо, неужели я ее нашел? Нашел девушку моей мечты — красивая, девственница и вдобавок читает классику! Ну конечно же, я читал Гарди. Он для меня воплощение жизненной реальности. Однажды я даже пытался нарисовать ландшафт по «Мэру Кестербриджа», но ничего не получилось. Может быть, я попытаюсь нарисовать Тэсс. — Расс внимательно посмотрел на Тимбер. — Знаешь, а ведь ты — Тэсс. Может быть, я попытаюсь нарисовать тебя.

Тимбер глубоко вздохнула, не веря услышанному. Неужели Расс всерьез сравнивает ее с Тэсс?

— Я думала, что ты учишься на юриста. Я не знала, что ты рисуешь.

Расс помрачнел.

— Старик решил, — коротко ответил он, — что мне следует стать юристом. Или юристом, или врачом, но так как я не выношу вида крови… — Он натянуто усмехнулся и посмотрел на окна отцовского кабинета, в которых горел свет. — Он считает, что искусство — это занятие для женщин и гомосексуалистов. — Заметив растерянный взгляд Тимбер, Расс ворчливо сказал: — Пойдем. Нам лучше войти внутрь, а то все подумают, что я занимался вовсе не шелковицей. — Увидев огорченный взгляд Тимбер, он засмеялся. — Я просто шучу. Тимбер, твой единственный недостаток в том, что ты все принимаешь чересчур серьезно. Давай просто повеселимся — протанцуем всю ночь. Я тебе покажу новый танец «шэг», который разучил во время весенних каникул на Хэнгауте [8]в Панама-Сити.

Настроение у Тимбер внезапно поднялось. Больше всего она любила танцевать, а то, что Расс в свой день рождения выбрал именно ее…

— Что это за Хэнгаут? — со счастливой улыбкой спросила она.

Недоверчиво посмотрев на Тимбер, Расс обвил ее рукой.

— Ты в самом деле хочешь сказать, что никогда не была на пляже в Панама-Сити? И ни разу не танцевала на Хэнгауте?

— Если бы была, то не стала бы тебя спрашивать об этом, — слегка раздраженно ответила Тимбер. Ясно, что она имеет совсем мало общего со своими сверстниками.

— Это место на открытом воздухе рядом с океаном. Там есть скамейки и травяной навес, где продаются пиво и всякие другие напитки. Но самое главное — там все разучивают новейшие танцы, вроде тех, что популярны в Калифорнии, а в Джорджии войдут в моду через два или три года.

— Ты меня научишь танцевать «шэг»?

Расс снова засмеялся:

— А о чем я только что говорил? Пойдем, Тимбер, будем веселиться!

Из окна своего убежища Джеймс Фортсон наблюдал, как его сын привел Тимбер обратно в дом. Джеймс потерял пару из виду, когда они поднялись в беседку, но он прекрасно представлял себе, что Расс собирался там делать.

Юный подонок не теряет времени даром, подумал Джеймс, и острое чувство ревности, как ножом, полоснуло его по сердцу. Он ревновал не только к тому, что Расс увел Тимбер. Джеймс завидовал его молодости, его непринужденным манерам, тому, что он принимает как должное все, к чему Джеймс до сих пор никак не мог привыкнуть.

— Вы удивляете меня, Джеймс! — раздался голос сзади. — Я никогда не догадался бы, что одним из ваших пороков является вуайеризм [9].

Обернувшись, Джеймс заметил Сэвилла, который только что незаметно вошел в кабинет.

— Джейсон! Несмотря на вашу походку, вы передвигаетесь тихо, словно кошка. Проходите. Выпейте со мной! Не знаю, что хуже — этот похожий на кошачью мочу пунш или танцы. Я так и не научился любить ни то, ни другое. — Он налил два больших стакана виски «Джек Дэниелс» и передал один из них Джейсону. — Надеюсь, вам понравится мой любимый напиток. Между прочим, сколько вам лет? Вы из тех людей, о возрасте которых трудно догадаться.

Джейсон засмеялся и сделал небольшой глоток.

— Если бы возраст мне досаждал, я бы не стал преподавать в женском колледже. Год от года они становятся все моложе, а мы все старше. Она и в самом деле кое-что собой представляет, не правда ли? — тихо сказал Джейсон, внимательно глядя в лицо собеседнику.

Джеймс заметил, что Джейсон увильнул от вопроса о своем возрасте. Мысленно пожав плечами, Фортсон предпочел не настаивать. Он также не стал делать вид, будто не знает, о ком идет речь.

— Не собираюсь вас дурачить. Вы слишком умный парень. — Фортсон тяжело вздохнул. — Эта девчонка заставляет кипеть жидкость в моих коленных чашечках. — Он посмотрел на свой дорогой смокинг и дорогие ботинки. — Вы только взгляните на меня! Одет с иголочки. Я потратил на это, вероятно, в десять раз больше денег, чем вы, и все для чего? Чтобы произвести впечатление на эту девчонку! И вы думаете, она хоть раз посмотрела в мою сторону?

Джейсон засмеялся:

— Вы мне нравитесь, Джеймс Фортсон. Пожалуй, вы мне нравитесь даже больше, чем Расс. У него сглажены острые края, а вы неограненный алмаз.

— Неограненный алмаз, — задумчиво повторил Джеймс. — Хотел бы я так обращаться со словами, как вы. Мне это по душе.

— Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, что меня заинтересовала та драма, что здесь развертывается. Это просто классика — молодой бычок и старый бык хотят одну и ту же телочку.

Джеймс сжал зубами тонкую сигару, стоившую дороже, чем все белье, которое он износил в детстве, затем сделал большой глоток виски.