#ЛюбовьНенависть

– Зря. Расслабляет, – подмигнул мне Стоцкий, сделал глоток и положил руку на мое плечо.

Я вздрогнула. Было ужасно неприятно, но убирать его руку я не стала. Пусть Матвеев видит, что и я не лыком шита и мною тоже интересуются парни!

– Рядом с тобой я и так… того… расслаблена, – сказала я максимально милым голосом.

Ленка, сидящая рядом, засмеялась в кулак. Она все прекрасно понимала.

– Я твое расслабление? Круто.

– Хорошо хоть не слабительное, – словно невзначай сказал Клоун. – А то было бы неловко.

– Эй, Матвеев, – окинул его ленивым взглядом Стоцкий. – Я тебе однажды надеру зад. Раздражаешь, чувак.

– Пошел ты, – отмахнулся Даня.

– Только не в моем доме! – тут же заявила Таня. – Меня родители прибьют, если вы тут что-нибудь сделаете!

– Только из уважения к даме, – усмехнулся Стоцкий и прижал меня к себе.

От этого меня чуть не стошнило прямо на его майку с черепом – пивом от него разило дай боже! Какое-то время я просидела на диване, с трудом отцепив от себя мерзкого Стоцкого и косо наблюдая за Даней. Теперь Каролина не просто положила голову ему на плечо – они склонили головы друг к другу, как настоящая парочка. И о чем-то тихо переговаривались.

А потом, уже ближе к полуночи, когда половина гостей свалила в закат, какой-то дурак придумал играть в бутылочку. Всем почему-то эта затея безумно понравилась, и мне тоже пришлось поучаствовать. Мы сели прямо на ковер, образовав круг. С одной стороны от меня устроилась Ленка, с другой – Стоцкий, который прилип ко мне словно банный лист. Он явно решил поведать мне историю всей своей жизни. Матвеев с Каролиной сидели напротив нас. Вернее, Серебрякова сидела, а Матвеев лег и положил голову на ее колени. У меня, конечно, была мысль тоже уложить к себе на колени Стоцкого, но делать это я все же не стала – мало ли что он себе придумает. Решит еще, что мне нравится его пивная дерзость и бесконечная болтовня. Поэтому я просто села поближе к Ленке.

Игра стартовала. Началось все с невинных идей. Сначала говорили комплименты, затем обнимались, потом целовали в щеку и только после этого перешли к самому главному – поцелуям в губы. Несколько раз горлышко раскрученной бутылки указывало на меня, и меня пару раз целовали в щеку и еще пару – обнимали. Словно назло делали это Матвеев и Стоцкий. Матвеева, кажется, перекосило, когда ему выпало меня обнять. И он, подняв голову с колен Каролины и сев, быстро положил руки мне на плечи и тут же отстранился. Будто я была говорящим вараном, а не человеком! Зато обрадовавшийся Стоцкий прижал меня к себе так, что ребра затрещали, и я с трудом высвободилась из его объятий.

– Ты горячая, – шепнул он мне, прежде чем отпустить.

Я чуть не ляпнула ему: «А ты мерзкий», но вовремя спохватилась и лишь загадочно улыбнулась. Кроме того, мне пришлось говорить комплименты нескольким парням и целовать в щеки девчонок. Это я с легкостью пережила. Однако после простых поцелуев было решено устраивать настоящие поцелуи – девчонки их называли французскими. И я, уже порядком устав и от нетрезвых рож, и от сигаретного дыма, и от бесконечных воплей, напряглась. Целоваться по-французски непонятно с кем не хотелось. Да и вообще я не собиралась ни с кем целоваться! Зато остальных идея затянула. Такие поцелуи чередовали с простыми обнимашками и комплиментами.

Первыми были Петров и Ленка. Петров сиял, как начищенный пятак, а Ленка кисло на него смотрела, явно не обрадовавшись такому выбору бутылочки. Но поделать ничего не могла. Под всеобщий смех она зажмурилась, и Петров присосался к ней, как комар. Подруга с трудом отпихнула его от себя секунд десять спустя. Она вернулась ко мне, ругаясь и вытирая рот тыльной стороной ладони, а мальчишки гаденько посмеивались. Петров приосанился. Идиот. А тут еще и Серебрякова гладит Матвеева по волосам. Тоска.

Каждый раз, когда бутылочка стремительно раскручивалась в круге, я молилась, чтобы она не остановилась на мне. Мне действительно было страшно, неловко и противно, но вот так просто взять и уйти я не могла. Я не проиграю Клоуну. Раз он тут, то и я останусь до конца.

В какой-то момент выпало так, что поцеловаться должны были два парня – Матвеев и какой-то рыжий тип из параллельного класса. Такая перспектива обоих не обрадовала, зато ужасно рассмешила остальных.

– Матвеев, целуй тогда не Женьку, а ту девчонку, которая сидит ближе всех к нему! – скомандовала Таня, чувствуя себя хозяйкой вечеринки.

Ближе всех сидела Каролина. Я напряглась. Матвеев должен будет поцеловать ее – по-настоящему. Зато как воспряла духом Серебрякова. Да и Клоун заулыбался. Они встали друг напротив друга: хрупкая голубоглазая Каролина, по плечам которой струились чуть тронутые волной золотистые волосы, и широко расправивший плечи Даня, чьи каштановые волосы закрывали лоб и немного падали на серые, чуть прищуренные глаза. Я вынуждена была признать, что смотрелись эти двое хорошо, но вот объяснить это своему сердцу, которое зачастило от непонятного волнения, я не смогла. И не отрывала от парочки взгляда.