Любовник Большой Медведицы

— Стоило бы тебе в лоб пульнуть, раз без предупреждения стреляешь, да руки в кровь марать неохота. Иди быстро назад. Скажешь, что на тебя сто бандитов и сто тигров напали! Орден получишь за храбрость. Ну, пошел!

Красноармеец быстро пошел по тропке в глубь леса и вскоре скрылся в сумраке между деревьями. А мы пошли дальше. «Нет нам фарта, — думаю. — Туда шли — мешали нам, назад идем — снова нарвались!»

«Фигурки» замучились и через каждую пару километров просили отдохнуть. Вороненок глянул на часы и сказал им:

— Слишком часто отдыхаете — от этого хуже. Сейчас отдохните больше, а потом пойдем уж сразу до границы. Нельзя время терять. Второй час уже. Если на границе шуганут, так время нужно, чтоб в другом месте попробовать. Поняли?

— Да.

— Мы постараемся.

— Дорога тяжелая… — отозвались «фигурки».

Отдохнувши, двинулись поспешно вперед. Вороненок вел по хорошо наезженной дороге, шедшей через поля и леса. Дорогой той я шел впервые, но окрестности ее, ближние и дальние, знал хорошо.

Подошли мы к берегу речушки. Это уже была вторая линия. Двинулись вправо. Увидели толстый ствол дерева, перекинутый через русло. Каро перебежал по нему на другую сторону, нырнул в заросли лозы. Вскоре вернулся к нам. Вороненок начал переправу. Довольно быстро перешел по бревну на другую сторону. «Фигурки» принялись усаживаться на ствол и, упираясь руками, медленно передвигаться.

Я ожидал, пока все переправятся, сжимая в руке парабеллум и осматривая большое открытое пространство между речушкой и лесом. Казалось мне: у края леса люди какие-то. И не знаю, отчего мне так показалось? Может, там и в самом деле укрывалась группа контрабандистов, ожидая удобного момента перейти вторую линию и речку?

Переправа окончена. Медленно идем лесом. Вижу: наши подопечные сильно нервничают. Стараемся двигаться потише. Вороненок пустил пса вперед.

Наконец, мы у границы. Вороненок долго стоит неподвижно. Слева слышатся шорохи, и все отчетливее. Вороненок медленно идет вперед, приближается к густому ельнику. Забираемся в него и долго стоим, прислушиваясь. Шорохи слева то усиливаются, то пропадают вообще. «Или контрабандисты идут, или погранцы», — думаю.

Кажется мне, шорохи движутся мимо нас, вдалеке, и направляются к границе. Может, это «дикие»?

Слева, наискосок от нас, грохочут выстрелы. Многоголосое эхо от них волнами катится по лесу. Раздаются крики:

— Стой! Стой!

— Стоять! Руки вверх!

«Сперва стреляют, а потом кричат „стой“», — думаю, прислушиваясь к шуму слева.

Вороненок вышел из нашего укрытия и прошептал:

— Не отставать… тихо идти!

Двинулся вперед. Мы — за ним. Я с пистолетом наизготовку. Шум слева не стихает, слышатся оттуда крики, топот. Похоже, шухер за несколько сотен шагов от нас.

Выходим на пограничную полосу. Видим на снегу множество идущих в разные стороны следов, людских и звериных. Вот она, настоящая правдивая книга границы! Умеющий ее читать узнает много интересного. Оставили мы в ней и свою запись и углубились в лес на польской стороне.

Уже под утро довели «фигурок» до амбара на краю местечка. Я остался у амбарных ворот, а Вороненок пошел к жидовке, державшей пункт. Вернулся через четверть часа в сопровождении старшего жида. Вошли вместе в амбар. Вороненок обратился к «фигуркам», ожидавшим там:

— Вы — в Польше. Тут пункт. Тут вам все объяснят и помогут, кому в чем нужно… Дальше сами управляйтесь со своими делами, как хотите. Желаю удачи!

«Фигурки» подошли к нам. Один, самый старый, все силился всучить Вороненку, а потом мне несколько золотых монет. Вороненок не взял и я тоже.

— Нам уже заплачено, — сказал им Вороненок. — Вы все ваше путешествие оплатили на пункте в Минске. Мы с вас шкуры драть не хотим. Хватает нам того, что зарабатываем.

— Но это не плата! Мы ценим вашу работу… Это благодарность! Возьмите, это далеко не последние наши деньги!

— Ну, это другое дело, — согласился Вороненок. — Тогда давайте ваши лимоны.

Взял поданные ему шестьдесят рублей золотом, тридцать отдал мне. Потом мы вышли из амбара и боковыми улочками направились поспешно к Слободке.

Когда подошли к дому Вороненка, уже рассвело. Небо на востоке алело все ярче. Вот-вот взойдет солнце.

6

Пришла весна. «Белая тропа» сменилась «черной». Но контрабандисты ходили редко. Ночи короткие, идти тяжело, границу и пограничье хорошо охраняют. Работало сейчас с десятую часть тех, кто работал в золотой сезон. Товар носили нерегулярно, выбирали лучшие ночи. Почти все старые группы работу прервали надолго. Ходили вместо них «повстанцы» — молодые, неопытные хлопцы, не имевшие понятия о контрабандистской работе и ломившие на авось. Попадались очень часто, но их место тут же занимали другие, кому пришла охота заработать пару рублей на водку.

Я ходил с Вороненком за границу пять раз. Водили мы «фигурок» в Польшу. Вороненок сказал, что те пятеро, кого проводили в первый мой раз, — офицеры.

— Откуда знаешь? — спрашиваю.

— Нюх у меня! Я много всякого народу повидал, сотни провел. Сразу раскушу, кто каков!