Любовник для Курочки Рябы

— Кати просто решила воспользоваться приемом Игоря, чтобы еще больше запутать следствие, — ответил Карл. — И ей это почти удалось. Если бы нам не повезло найти в порту Палермо рыбака, который вспомнил, как похожая на Кати девушка села в моторку и направилась в сторону Кьянти, нам было бы нечего ей предъявить.

— Но вы искали такого свидетеля! — воскликнула Мариша. — Значит, вы уже подозревали Кати!

— Очень уж подозрительно выглядела эта история со смертью Густава, — признался Карл, — Конечно, Кати могла не специально напоить в тот вечер Густава. Но с другой стороны, ведь это она забыла свою шаль и послала за ней Густава. И это она обратила ваше, девочки, внимание на то место, где следовало искать тело Густава. В общем, мы подозревали Кати в числе многих. А когда нам стало ясно, что Кати действовала не одна, а в Палермо ее поджидал сообщник, все стало на свои места.

— А что теперь будет с Хансом? — спросила Мариша.

— Это уже не вашего ума дело, — ответил Карл, затягивая свою сумку. — И даже не мне это решать. Смотря как он себя поведет. Надеюсь, он проявит благоразумие и сдаст всех своих агентов.

— А если нет? — спросила я. — Что, если он не захочет облегчить свою совесть?

— И что, если на случай ареста Осьминога у них приготовлен план по его спасению? — спросила Юлька.

— Да, например, они пригрозят взорвать городскую водопроводную сеть. Или еще что-нибудь такое же, — добавила Мариша. — Карл, ты же сам говорил, что у Осьминога есть люди во многих местах.

— Говорил, — согласился Карл. — Но к настоящему времени они уже все арестованы. От облавы никто из них не ушел.

— Что? — поразилась я. — Когда же вы успели?

— За те два часа, которые прошли с момента ареста Осьминога, я успел позвонить в центр. Они обыскали квартиру Ханса и нашли в ней полный список членов его организации. Ханс был настолько уверен в том, что его никогда не раскроют, что потерял всякую осторожность. Он даже не зашифровал имена своих агентов. Имя Густава там стояло одним из первых. И еще несколько уже известных нам имен. Так что список верен, и все эти люди из него уже арестованы.

После этого Карл встал и обратился к нам.

— Я вам еще позвоню, — сказал он. — Мариша, проводи меня.

Мы с Юлькой тоже покинули номер Карла, который теперь остался стоять пустым. Вернувшись к себе, мы присели в кресла и замолчали.

— Знаешь, о чем я думаю? — минут через пять спросила у меня Юлька.

— Об Антошке? — предположила я. — Или об Артеме?

— Не угадала, — сказала Юлька. — Тебе вот не кажется нелепым, что Ханс, который продумал такую сложную и хорошо законспирированную преступную сеть, которую не могли раскрыть долгое время, вдруг совершает ошибку и оставляет список членов своей организации прямо в своей квартире?

— Мол, нате, берите! — воскликнула я. — Действительно, странно.

— Вот и я о том же, — продолжила Юлька. — А что, если это фальшивка? И полиция арестовала ни в чем не повинных людей?

— Нет, — запротестовала я. — Карл сказал, что в списке были имена тех, кто уже находился у полиции под подозрением.

— Ну и что? — не согласилась Юлька. — Ханс ведь работал в полиции. Он мог знать тех людей, которые находятся под подозрением. И включил их в свой фальшивый список, чтобы придать ему видимость подлинного.

И мы с Юлькой переглянулись. На память нам пришла одна и та же вещь.

— Последний листок из той стопки, которую дал Карл Густаву! — воскликнула я. — Те листки, пропитанные специальным раствором, на которых Густав должен был облегчить свою совесть. Помнишь, Карл стоял насмерть на том, что их было десять.

А мы нашли всего девять. Где-то есть еще один листок, который Густав спрятал.

— Спрятал, потому что там было написано что-то дельное! — торопливо сказала Юлька. — Например, подлинный список членов организации Осьминога.

В этот момент вернулась Мариша.

— Карл настаивает на разводе, — сообщила она нам прямо с порога. — Говорит, что не в силах выносить того, что я постоянно суюсь в его дела, в которых к тому же не смыслю ни уха ни рыла.

— Да плевать на Карла! — закричали мы с Юлькой и немедленно поделились с Маришей нашими соображениями насчет связи между списком членов организации Осьминога и последним листком из стопки Густава.

Но Мариша уже прочно впала в хандру.

— Ну и что? — спросила она у нас. — Карл со своими коллегами наверняка уже сто раз перевернули вверх дном номер Густава. И вообще все те места, где он мог спрятать последний листок. Они же профессионалы.

— Мы уже недавно имели дело с одним таким, который тоже твердил, что он профессионал, — сказала Юлька. — И где он теперь? Направляется прямым ходом в тюремную больницу.

— Думайте, подруги, куда Густав мог так запрятать последний листок, чтобы ни мы, ни полиция его не нашли, — решительно сказала я.

И мы все, включая Маришу, задумались. Через полчаса, когда мы поняли, что, сидя в номере, ничего не поймем, мы вышли в холл.