Любовник ее высочества

Когда они забрались наверх, все трое тяжело дышали, но Великая Мадемуазель не остановилась. Она направилась прямо к длинной веренице пушек, выстроившихся вдоль стен с бойницами. Едва поспевая за ней, Энни заткнула уши, чтобы не слышать постоянного гула взрывов снарядов. Пушки Бастилии молчали, их жерла были повернуты к городу. Очевидно, отцы города не желали принимать участия в противостоянии, разыгрывающемся прямо у порога Парижа.

Энни почти догнала принцессу, но тут мушкетная пуля просвистела так близко, что чуть не задела щеку. Она пригнулась.

– Осторожно, ваше высочество! Тут стреляют!

– Ну конечно. Это же война. – Принцесса наблюдала поверх каменного барьера картину боя, идущего прямо под ними.

Энни услышала позади себя срывающийся шепот Фронтеньяк:

– Боже мой, Корбей. Ее высочество просто сошла с ума. – В сдвинутой набекрень шляпке, Фронтеньяк подвинулась ближе к Энни и заскулила: – Мадемуазель сама не понимает, что делает, безрассудно подвергая опасности и себя, и нас. – Тоскливо глядя на Энни, она уцепилась за ее рукав. – Вы умны. Она вас уважает, я не раз это замечала. Приведите ее в чувство. Мы должны вернуться обратно в карету. Иначе кто знает, что с нами станется?

– Я посмотрю, что можно сделать. Но я уверена, что она в полном рассудке. Принцесса пришла сюда с какой-то целью. Все, что она делает, всегда продуманно. – Энни подошла к принцессе и осторожно высунулась, чтобы посмотреть на бой внизу. То, что происходило там, заставило ее позабыть свои страхи. Сквозь клубы дыма и пыли мрачно вспыхивал огонь пушек, бомбардирующих армию Фронды, окопавшуюся перед запертыми городскими воротами. Справа сражались ряды конницы. Вдали, на высотах Гаронны, под знаменем регентства стоял наготове резерв.

Было заметно, что войска Конде более чем вдвое уступают противнику по численности.

Принцесса перевела подзорную трубу в сторону Гаронны.

– Смотрите. Там, возле повозок. Королевский флаг. – Она сунула трубу в руки Энни.

Энни потребовалось несколько секунд, чтобы отрегулировать линзы и найти флаг со знакомым цветом дома Бурбонов, вывешенный около аккуратных палаток верховного командования.

– Да, это его флаг. – Она вернула принцессе подзорную трубу. – Но вряд ли он здесь, на поле боя. Неужели королева-мать решится подвергать его такому риску?

Принцесса иронично усмехнулась и одобрительно кивнула.

– Я тоже сомневаюсь, что регентша станет так рисковать юным королем. Но Мазарини там. Я видела его.

Принцесса расхаживала между двух пушек, прижав руки к груди.

– Клянусь всеми святыми, должны же мы что-то сделать, чтобы остановить эту бойню! Думайте, Корбей!

Энни понимала, что принцесса права.

Но что они могут сделать здесь, в таком отдалении от боя? Разные знания, накопленные за годы дотошных занятий с отцом Жюлем, долго лежали бессмысленной грудой в мозгу Энни, и теперь она нетерпеливо рылась в них в поисках хоть какого-нибудь решения. Но вспышки озарения не происходило. Она никак не могла сосредоточиться. Мысли путались из-за канонады пушек, звуков мушкетных выстрелов и беспрерывных криков фрондеров за стенами. Она закрыла глаза ладонями, тщетно пытаясь отбросить все постороннее, она вновь и вновь искала выход, но с болью в душе была вынуждена сдаться. Она открыла глаза, и ее взгляд упал на длинный ряд безмолвных пушек, поблескивающих на июньском солнце.

– Пушки! – Но в тот же момент, как она произнесла это слово, ей захотелось взять его обратно. О чем она думает? Ведь это значит открыть огонь по войскам регентства. А там Филипп. Филипп, ее муж – человек, который помог ей найти себя, а потом предавший ее. Человек, который дал ей свить свое гнездо и бросил ее. Человек, чьи дьявольские ласки перевернули душу. Человек, которого она ненавидела. Человек, которого она любила.

Великая Мадемуазель подхватила:

– Конечно же! Пушки! – Ее взгляд вслед за Энни обратился к видневшемуся вдали флагу королевской гвардии. Обе женщины, замерев, наблюдали, как шеренги свежих сил Тюренна спускаются вниз, на равнину. Если они доберутся до линии повстанцев, все будет кончено.

Сейчас не время думать только об одной жизни – своей ли, Филиппа ли, даже о жизни их неродившегося ребенка.

– Да. Пушки. Только вы сможете это сделать, ваше высочество. Заставьте развернуть орудия, и пусть откроют огонь. Если они поторопятся, гарнизон сможет вести заградительный огонь и остановить атаку, никого не убивая.

Великая Мадемуазель расцеловала Энни.

– Вы сегодня сослужили мне отличную службу, Корбей. Оставайтесь на месте. А я их заставлю. – Она приподняла юбки и быстрым шагом направилась к канонирам. – Солдаты! Граждане Франции! Судьба Франции сегодня вовсе не внизу, на поле битвы, а в ваших руках!

Двое или трое прислушались.

– В вашей власти избавить Францию от владычества чужестранца, околдовавшего нашу королеву! Послушайте меня! Король нуждается в вас!

Солдаты озадаченно переглядывались.

Принцесса вспрыгнула на парапет и стала расхаживать по нему с такой уверенностью, словно прогуливалась по садовой аллее.