Любовник королевы

– Так все-таки, Лиззи, она больна? – спросил практичный Уильям Хайд. – Правду говорят, что у нее в груди рак и эта болезнь ее губит?

– Она страдает от мучений сердца, – ответила Лиззи. – Отсюда и боль в груди. Роберту, быть может, этого не уразуметь, а вот королева наверняка понимает. Она знает, что Эми Дадли сляжет и умрет, если долго играть с ней в кошки-мышки. Или же она покончит с собой.

– Что ты говоришь? – воскликнула Алиса. – Это же смертный грех!

– Англия погрязла в них. – Лиззи тяжело вздохнула. – Куда уж хуже? Если королева ложится с женатым мужчиной, так уж ли велик грех законной супруги, если она бросится с лестницы вниз головой?

Сесил написал шифрованное письмо в Антверпен, своему старому другу Томасу Грэшему.

Томас!

1. Я получил твои сведения о военных кораблях, которые, как ты предполагаешь, испанцы вооружают для отправки в Шотландию. Большое количество виденных тобой судов должно означать, что Филипп замышляет вторгнуться и в Англию.

2. Появление испанцев в Шотландии обставлено предлогом установления там мира. Полагаю, что они уже приступили к осуществлению своего замысла.

3. Получив мое письмо, прошу тебя сообщить всем своим клиентам, торговым партнерам и друзьям, что испанцы вот-вот вторгнутся в Шотландию и будут вынуждены воевать с тамошними протестантами, французами и нами. Предупреди всех самым настоятельным и серьезным образом, что тогда вся английская торговля переместится из Антверпена во Францию. Рынок тканей навсегда покинет Испанские Нидерланды, и это повлечет за собой неисчислимые потери.

4. Если ты, распространяя эти вести, сумеешь посеять ощутимую панику в местных торговых и финансовых кругах, я буду бесконечно тебе признателен. Если бедняки вобьют себе в головы, что без английской торговли они обречены на голод, и взбунтуются против своих испанских господ, это будет даже лучше. Если же испанцы поймут, что им грозит общенародный мятеж, то твоя помощь окажется поистине неоценимой.

Подпись свою Сесил, по обыкновению, не поставил, а на конверт налепил простую, неопознаваемую печать.

Через десять дней Уильям, похожий на длинноногого торжествующего ворона, вошел в покои королевы и положил письмо на ее пустой стол. Чрезмерная тревога за положение в Шотландии не позволяла Елизавете заниматься другими делами. Только Роберт Дадли мог отвлечь королеву от ужасающих расспросов на военные темы, лишь он мог ее успокоить.

– Что ты мне принес? – спросила она.

– Мой антверпенский друг описывает панику, возникшую в городе, – тихо радуясь, ответил Сесил. – Вы только представьте, ваше величество! Уважаемые коммерсанты и крупные купцы сотнями покидают город, а беднота перегораживает улицы и поджигает трущобы. Испанские власти были вынуждены издать воззвание к торговцам и всем горожанам, где написали, что не пошлют свои войска в Шотландию и не выступят против Англии. С отъездом состоятельных людей уменьшился оборот денег. Мой друг пишет о полнейшей панике, охватившей всех. Испанцы опасаются мятежей, поскольку те могут быстро перерасти в гражданскую войну. Им пришлось дать клятву, что все отплывающие корабли не держат курс к шотландским или английским берегам. Власти были вынуждены несколько раз заверить купцов Испанских Нидерландов в том, что не вынашивают замыслов вторжения в Шотландию. Что бы там ни случилось, Испания останется нашим другом и союзником. Они слишком испугались за свои коммерческие интересы. Представляете, ваше величество? Испанцы во всеуслышание заявили о союзе с нами и невмешательстве в шотландскую кампанию.

– Как здорово, Призрак! Мы спасены! – Щеки Елизаветы зарделись.

– Но нам еще придется воевать с французами, – осторожно напомнил ей Сесил. – Однако мы можем не опасаться одновременного вторжения испанцев.