Любовник королевы фей

Королева смотрела на меня испытующе, и в ее глазах мне почудился льдистый холод. Поспешно отвернувшись, я пыталась привести в спокойствие и мысли, и чувства.

Отец не может задержаться здесь надолго. Он не может оставить дела Картехога дольше, чем на три дня. Но что ожидает меня следующей ночью? Я вздрогнула, понимая, что могу вернуться домой уже не девушкой. Рассказать обо всем отцу?

Захочет ли он слушать? Поверит ли? И что он может сделать, если узнает обо всем? Вот он, о чем-то увлеченно беседует с королевой Медб.

Вернее, отец говорил, а она слушала, улыбаясь и прищуривая глаза. Мы здесь целиком и полностью во власти эльфов. И вряд ли сам король поможет, если станем тут пленниками.

Размышления мои прервала королева. Она поднялась из-за стола и вскинула кубок, привлекая всеобщее внимание.

— Ради приезда наших гостей я покажу вам силу моей магии, — сказала она, и эльфы радостно зашумели, а фрейлины королевы захлопали в ладоши. Отец тоже пришел в восторг и заявил, что всю жизнь мечтал увидеть умение лесного народа, королева кивнула ему. И только мне стало жутко, потому что в добрые намерения эльфов относительно гостей я не верила, как бы отец не превозносил их.

— Пригасите свет, — велела королева, и слуги кинулись исполнять ее приказ. — Я призову древние силы, и каждому из вас будет видение. Я не знаю, что вы увидите — будет ли это предсказание будущего или ваша сокровенная мечта, но прошу отнестись к этому, как к шутке и не принимать слишком уж на веру. Итак, я начинаю. Молчите, ибо древние силы не любят слов. Как только кто-нибудь из вас произнесет хоть слово, колдовство рассеется.

Все притихли, и даже на смазливых лицах эльфов застыло выражение благоговения и трепета. Что уж говорить о нас с отцом.

— Смотрите в центр зала, — сказала королева, соединила руки и запела.

Голос ее — мелодичный, звонкий, взлетел до потолка, потом стал приглушенным и снизился до шепота. Она произносила странные слова, слыша которые, я не могла запомнить ни звука.

Все вокруг потемнело, и мне показалось, что я осталась одна во всем зале. В центре блеснула искра, еще одна и еще — оранжевые светляки зароились передо мной. Они летали все быстрее и быстрее и слились в одно светлое пятно, которое вдруг стало как бы зеркалом, глядя в которое я видела не собственное отражение, а совсем другую реальность. Я увидела комнату, стены которой были обиты золотистыми ясеневыми плашками. Посреди комнаты стояла огромная кровать, застланная тончайшими покрывалами, а на покрывалах лежал обнаженный мужчина. Я сразу узнала его, и сердце зашлось судорожными толчками. Черные волосы мужчины закрывали спину до самых лопаток, а когда он повернул голову — полились с плеча, как черный шелк. Это был Тэмлин — во всем великолепии своей наготы. Он лежал на животе, положив подбородок на подушку, и играл с детенышем лесного кота — еще неуклюжим, большелапым. Тэмлин дразнил его пальцем, а котенок пытался поймать его, оступался, падал и смешно оскаливал крохотные еще зубки.

В сладостном оцепенении я смотрела на эльфа, наслаждаясь его совершенной красотой — мне была видна игра мускулов на его руках и сильных икрах, широкая спина, изящный изгиб талии и округлые ягодицы. Возбуждение охватило меня, и я подумала, что это — самое сокровенное мое желание, оказаться рядом с ним на шелковых покрывалах, такой же свободной от одежд и правил, как он.

Тэмлин словно почувствовал мое внимание, поднял голову, сгреб котенка и перекатился на бок, открыв ту часть мужского тела, что обычно скрывал гульфик.

Не знаю, что видел он — меня или кого-то другого, а может это был и вовсе не он, а всего лишь колдовская иллюзия — но член его набух, увеличился на глазах и показал пурпурную головку, наливаясь любовной силой. Опираясь на локоть, эльф поглаживал котенка, который довольно жмурил глаза. Завораживающе мягкие поглаживания привлекали меня почти так же, как возбужденный член. И вдруг рука Тэмлина переместилась с котенка на возбужденную часть тела. Пальцы сжали вздыбленную плоть и скользнули сверху вниз и обратно.

Я вскрикнула, потому что не могла больше вынести этого развратного зрелища, и в тот же миг видение пропало. Слуги зажгли светильники, все присутствующие медленно приходили в себя — словно пробуждались от сладостного сна.

Отец сидел с совершенно блаженным выражением лица и с трудом узнал меня, когда я позвала его трижды. — Клянусь небесами, — сказал он, еле выговаривая слова. — Я все бы отдал, только бы пережить нечто подобное снова. Почему все так быстро закончилось?

— Всему виной леди Дженет, — засмеялась королева. — Ее видение было таким сладким, что она не сдержала вздоха восхищения.

— Правда? Что же ты там увидела, Джен? — спросил отец с любопытством, отпивая вина.

— Свою свадьбу, — пробормотала я, чувствуя, как заливаюсь краской. — На мне было алое платье и…

— Свадьбу! Стоило из-за этого так переживать! — отец подцепил еще одну перепелку из общего блюда и с аппетитом захрустел поджаристым мясом.