Любовник королевы

– Добавь, я очень рад, что письмо она написала сама, – сказал писарю Роберт. – Пошли ей небольшой кошелек с деньгами. Пусть купит себе перчатки или еще что-нибудь.

Роберта снедало ощущение, что он в очередной раз отмахивается от жены. Ей нужно не письмо, написанное чужой рукой, и не деньги, а крупица его внимания. Но в это время раздались звуки труб, созывающих рыцарей на турнир.

– Напиши, что я приеду очень скоро, – бросил он писарю и помчался на конюшню.

Турнир был пышным и ярким зрелищем, какие любила Елизавета. Рыцари в старинных доспехах воспевали ей хвалу и экспромтом сочиняли стихи. Дамы одаривали их разноцветными бантами и лентами, и всадники прикрепляли знаки благосклонности к своим доспехам, прямо возле сердца. Перед тем как начать состязаться, каждый рыцарь подъезжал к королевской ложе, дабы засвидетельствовать Елизавете свое почтение и преданность. Настал черед сэра Роберта. Он подъехал на крупном боевом коне. Королева была в белых шелковых перчатках. Левая оставалась у нее на руке, правую она сняла, чтобы помахать сэру Роберту и пожелать ему удачи.

Елизавета прильнула к перилам, нагнулась и хотела взмахнуть перчаткой, но коварный шелк выскользнул из ее пальцев. Никто и ахнуть не успел, как сэр Роберт пришпорил коня, который слился с всадником в одно целое и послушно развернулся. Дадли ловко поймал перчатку на лету, не дав ей упасть на песок арены.

– Спасибо! – крикнула ему Елизавета, затем приказала пажу: – Иди и возьми у сэра Роберта мою перчатку.

Одной рукой удерживая могучего коня, другой Дадли поднял забрало и прижал перчатку к губам.

Елизавета заметно покраснела. Она не потребовала вернуть ей перчатку и не посмела обратить случившееся в шутку.

– Могу ли я оставить вашу перчатку себе? – спросил Роберт.

Елизавета немного совладала с собой и ответила с притворной небрежностью:

– Раз ты так ловко ее поймал, то она твоя.

Роберт подъехал ближе.

– Благодарю вас, моя королева, за перчатку, врученную мне.

– Я обронила ее случайно.

– А я намеренно ее поймал, – ответил Роберт, сверкнув на нее ликующими глазами.

Нежданный подарок королевы он осторожно засунул под стальной нагрудник, пришпорил коня и поехал занимать свое место среди других рыцарей.

Турнир длился весь день. Когда жаркое апрельское солнце стало клониться к закату, королева пригласила всех своих именитых гостей продолжить празднество на воде. Лондонцы, ожидавшие этого события, вывели на Темзу тысячи больших и маленьких лодок, которые они наняли, взяли взаймы или просто выпросили у родных и друзей. Река превратилась в подобие рыночной площади, только места лотков и прилавков занимали лодки и барки, ярко раскрашенные, расцвеченные большими и маленькими флагами. На каждом третьем судне плыл певец или лютнист. Звуки голосов и инструментов невидимыми струями перетекали от лодки к лодке.

Роберт и Елизавета плыли на королевской барке вместе с Екатериной и сэром Фрэнсисом Ноллис. Здесь же находились леди Мэри Сидни и ее муж сэр Генри, а также несколько фрейлин, включая Летицию Ноллис.

Рядом плыла барка с музыкантами, исполнявшими приторные любовные песни. Негромкие удары барабана помогали гребцам выдерживать ритм. От солнца, садившегося в окружении золотистых и розовых облаков, по темнеющей воде Темзы протянулась огненная дорожка, манившая королевское судно дальше, в самое сердце Англии.

Облокотившись на позолоченные перила барки, Елизавета наслаждалась игрой закатного солнца, живописный вереницей других лодок, плывших следом. Пока солнце еще не скрылось, помаргивающие разноцветные фонарики, размещенные по всему корпусу барки, были не слишком заметны, но с каждой минутой их отражение в воде становилось все ярче. Роберт встал рядом с королевой и молча стоял, наслаждаясь зрелищем речного празднества.

– Ты знаешь, этот день – самый удивительный в моей жизни, – прошептала Елизавета.

Постоянное любовное напряжение, давно возникшее между ними и не находившее выхода, на мгновение ослабло.

Роберт улыбнулся ей нежно, как старый друг, и сказал:

– Очень рад. Я хотел бы пожелать тебе еще много таких дней. Ты была щедра ко мне, и я говорю тебе искреннее спасибо.

В ответ Елизавета тоже улыбнулась. Их лица почти соприкасались, и его дыхание колыхало завиток ее волос, выбивавшийся из-под чепца.

– У тебя остается моя перчатка, – прошептала Елизавета.

– А у тебя – мое сердце.

– Щедрый подарок, ничего не скажешь, – пробубнил себе под нос Уильям Сесил.