Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

– Я сказал, что она абсолютно права, – шепнул ей на ухо Рэнди.

– Ты… что? – не поверила она своим ушам.

– Сказал, что она молодец, раз решилась высказать это вслух. Еще сказал, что тебе очень важно было это услышать.

Несколько секунд Клэр молчала, пытаясь осмыслить его слова, после чего вновь спросила:

– И что она тебе ответила?

– Заявила, чтобы я катился ко всем чертям! – расхохотался Рэнди.

39

Сиэтл

– Ванесса, мы по уши в дерьме, – Терри Рус даже не дала себе труда поздороваться, и Ванесса тут же пожалела, что сняла трубку.

– Что такое? – спросила она, присаживаясь за стол.

– Помнишь, я рассказывала тебе о сенатской комиссии, которая занимается жертвами насилия? В следующем месяце они должны были рассматривать проект Зеда Паттерсона, призванный помочь тем взрослым, которые прошли через подобное насилие в детстве.

– Да, я помню, – ответила Ванесса.

– Ну вот, мы пытались отыскать свидетелей, способных доказать то разрушительное воздействие, которое оказало это насилие на их последующую жизнь.

– И что?

– Дело в том, что у комиссии есть свой адвокат, который первым опрашивает подобных свидетелей на предмет достоверности. Нам удалось разыскать пятерых женщин, готовых свидетельствовать перед комиссией, но адвокат пропустил лишь одну из них. А этого явно недостаточно. Зед всячески извинялся, но сказал, что нам лучше забыть о финансировании на этот год, если мы не найдем новых свидетелей. Он сейчас тоже сам не свой из-за тех обвинений, которые были выдвинуты в его адрес. Ясное дело, что его оправдают, но пока что все силы у него уходят на этот процесс.

– Почему ты так уверена, что его оправдают? – спросила Ванесса.

– А ты что, сомневаешься в этом?

– Дело еще не закрыто.

Ванесса и правда надеялась, что присяжные смогут разглядеть истину, кроющуюся за сбивчивыми словами девочки. Она действительно путалась в своих показаниях, отказываясь от одних утверждений и приукрашивая другие. Однако в главном она была тверда. Хотелось верить, что присяжные не отмахнутся от ее обвинений.

– В любом случае, – продолжила Терри, – Зед заявил, что нам следует попытаться на следующий год. Так мы могли бы…

– К этому времени мою программу можно будет похоронить. Да и твою тоже.

– Я знаю, но на данный момент у нас есть всего одна свидетельница, а этого явно недостаточно.

– Почему отмели остальных женщин?

– Недостаточно достоверны. Их подростковые проблемы не назовешь чрезмерно убедительными… Это не мои слова, а адвоката, – быстро добавила Терри. – Две женщины заявили, что не вспоминали о произошедшем на протяжении многих лет, подсознательно оградив себя от неприятных вещей. На адвоката это подействовало как ушат холодной воды. Он сказал, что их слова вызовут целую дискуссию на тему подавленных воспоминаний и что современные политики ни в коем случае не купятся на это прямо сейчас.

Ванесса чувствовала, что новый приступ мигрени не за горами. Она пошарила в столе, пытаясь найти таблетки, но пузырек оказался пуст. В последнее время она только и делала, что глотала лекарства. Живот. Голова. Не хватало только забеременеть, будучи по уши напичканной таблетками.

– А теперь и эта единственная свидетельница готова выйти из игры, – продолжила Терри. – Она не желает выступать перед комиссией в полном одиночестве. В общем, Зед сказал, что за год нам нужно найти несколько достоверных свидетелей, способных убедить членов комиссии. В этом случае можно надеяться, что со следующего года…

– Не можем же мы просто так взять и сдаться.

Наступила недолгая пауза.

– Прости, Ванесса, – промолвила наконец Терри, – но мне хотелось бы обратить твое внимание на слово «мы». Я понимаю, что у тебя были свои причины взвалить львиную долю работы на нас, однако факт остается фактом: я звоню исключительно в надежде, что у тебя каким-то чудом завалялась парочка свидетелей. Вдобавок мне хотелось сообщить тебе последние новости по этому делу, ведь ты, насколько мне известно, вообще не в курсе происходящего.

– Ты права, – Ванесса прижала ладонь ко лбу. – Мне очень жаль, Терри, что все так вышло.

* * *

С Джейн Дитц она не виделась целый год, с момента своего последнего осмотра. И теперь, расположившись у Джейн в приемной, Ванесса с трудом могла поверить, что прошло уже столько времени. Джейн давно стала для нее не просто гинекологом, но и семейным другом. Ванесса познакомилась с ней в двадцать лет, по настоянию Сары Грей. «Тебе стоило бы позаботиться о своем здоровье», – сказала ей тогда Сара. Даже в то время Джейн с ее седыми волосами и старомодными очками казалась Ванессе старой. Теперь ей и вовсе было за шестьдесят. В какой-то момент Ванесса перестала обращаться к своему гинекологу «доктор Дитц» и стала называть ее просто Джейн. Она уже не помнила, произошло это спонтанно или по приглашению самой Джейн. Какая разница? Благодаря взаимной симпатии они давно отошли от профессионального этикета. Во многом именно это стало причиной их сегодняшней встречи. Да, Ванесса нуждалась в регулярном осмотре. Но еще больше она нуждалась в общении с Джейн Дитц.