Любовник (СИ)

Собираюсь переждать ее визит в гостиной, но планы меняет раздавшийся дверной звонок. В этот раз отчетливо понимаю, что это она. В радиополе идут помехи, и во мне происходит сбой всех систем разом. Сердце колошматит так, будто грудак пробивает дефибриллятором. В глазах рябь как в поломанном телеке.

На автопилоте иду к двери и, открыв ее, падаю плечом на проем.

- Привет, - пробежавшись по мне глазами, произносит тихо, - что с лицом?

Пожимаю плечами, а Вика заметно мрачнеет.

-Ты на звонки не отвечаешь…

Я ее даже послать не могу. И ответить ничего, потому что язык во рту не ворочается. Стою молча и жадно пожираю глазами то, что вижу.

Она другая сегодня. Чистое лицо без грамма косметики, бледные губы. Ресницы длинные и острые как стрелы, будто плакала недавно.

А в глаза я долго не смотрю. Не могу, бл*дь, коротить начинает.

- Зачем пришла, Вика? – выговариваю просаженным голосом.

- Поговорить. Пустишь?

Делает шаг в мою сторону, но я преграждаю дорогу рукой, поздно соображая, что там Женька. Разговора по душам точно не получится.

- Говори.

- Здесь?

- Какая разница?

Именно в этот момент из глубины моей квартиры доносится Женькин голос:

- Твою мать, Егор! Где мои чулки?!

Вскидываю глаза, и мы с Викой врезаемся друг в друга взглядами. Время замедляется, все внешние раздражители теряют свои свойства. Ставшее вдруг туннельным мое зрение видит только ее. Все мои рецепторы направлены только на Кису.

Судорожный вдох, трепет ресниц как в замедленной съемке, подозрительный блеск глаз и стремительно усиливающаяся бледность.

В какой-то момент мне кажется, что она вот-вот грохнется в обморок. Я даже инстинктивно дергаюсь к ней, но неожиданно наш зрительный контакт прерывается. Обхватив себя руками, она смотрит за мою спину.

- Это кто, Егор? – раздается оттуда голос Женьки.

Сука! Это пздц! Я буквально чувствую, как внутри Вики что-то с треском ломается. Взгляд становится отрешенным, расфокусированным. Плечи поникают.

- Соседка, - ровно отвечает за меня.

- Женя, уйди, - так же, на одной ноте, говорю ей.

Фыркнув, та уносится обратно в спальню, а мы с Викой снова остаемся вдвоем.

Она больше на меня не смотрит, а у меня от этого внутренности узлом завязываются, и волосы на загривке дыбом встают. Под кожу ужас леденящий прокрадывается, аж колотить всего начинает.

- Вика…

Я, честное слово, готов сейчас оправдываться и унижаться, лишь бы она не навыдумывала себе то, чего нет.

- Прости, я не знала, что ты не один.

- Она сейчас уйдет.

- Из-за меня? Не стоит Егор.

Так и не глянув на меня, она медленно разворачивается и идет к лифту. У меня, бл*дь, все нутро к ней рвется. Выхожу, как был, босиком на лестничную площадку, иду за ней, как привязанный.

- Вика, ты зачем приходила?

Она останавливается. Стоит несколько секунд, разглядывая стену подъезда, а потом оглядывается на меня.

- Хотела сказать, что мы с Костиком помирились.

- Помирились?.. – повторяю хриплым эхом.

- Да. У нас снова все хорошо, мы поговорили и разрешили все недопонимания.

- У вас были недопонимания?

Она че несет, бл*дь?! К чему клонит?

- Да, иначе я бы с тобой… никогда…

Пока я захлебываюсь бьющей из меня фонтаном горечью, она вдруг разворачивается ко мне и улыбается. Улыбается, сука, будто все прекрасно. Будто все так и было запланировано с самого начала.

- Мы любим друг друга. Костя хочет детей. Я тоже.

Я словно лбом об стену расшибаюсь. Всмятку. Отовсюду хлещет кровь, а я и вдоха сделать не могу.

Слышу только легкие удаляющиеся шаги, звук открывающихся дверей лифта и ее далекий голос:

- Скажи своей девушке, что ее вещи в шкафу на самой верхней полке. И… отлично вам повеселиться.

А потом тишина. Долгая, звенящая. До полной отключки и потери связи с реальностью. Такое после нокаута бывает. Кромешная тьма и тошнота.

Раскатала меня Киса. Размазала все-таки по асфальту до состояния фарша. Уделала на раз-два даже Соболенка.

Вакуум вскрывает голос Женьки.

- Егор, ты чего?.. Босиком…

А я ног вообще не чувствую. Тело как неродное, все застыло внутри, конечности неподъемные.

Разворачиваюсь и кое-как переставляю ноги в сторону маячащей в дверном проеме Женьки. Протискиваюсь мимо и сразу иду в спальню к шкафу. Вывалив все с верхней полки, обнаруживаю пакет с тряпками, что она искала.

- Твое?

- Мое.

- Забирай, и чтобы духу твоего здесь не было.

- Козел!

- Свали, Женя.

Обхожу ее по дуге и иду прямиком на лоджию, туда, где в пачке остались еще две сигареты. Вынимаю одну из них, но пока пытаюсь прикурить, она ломается в трясущихся пальцах.

- Бл*дь!

Со второй более осторожен. Без никотина я сейчас кони двину или дичи натворю. Чиркаю спичкой и жадно вдыхаю дым. Повторяю сразу же.

Слышу, как в прихожей хлопает дверь. Курю, щурясь от дыма. В голове ни одной мысли, кроме, как купить еще сигарет.

Глава 42.

Пребывая в глубоком коматозе, я еду по городу без цели. Из одного района в другой по знакомым маршрутам, пока не оказываюсь на той самой старой дороге, где мы гоняли с Егором на его байке. Понимаю это, когда мой взгляд фокусируется на группе из нескольких мотоциклистов.

Не доезжая до них метров триста, резко бью по тормозам.