Любовник тетушки Маргарет

Верити осушила стакан и решительно поставила его в посудомоечную машину – хватит, она и так достаточно отрешилась от реальности, общаясь с неодушевленными предметами. Погрозила стакану пальцем и приказала:

– Стой там. Ты мне больше не нужен, чтобы пережить этот жизненный срыв. Для чего, в конце концов, существуют друзья?

Усевшись на высокий викторианский стул перед баром, сняла трубку висящего на стене телефона и набрала номер тетушки Маргарет. Гудок… Почти моментально в трубке прозвучал женский голос, такой бархатистый, будто его предварительно долго вымачивали в жирных сливках.

– Алло, – послышался голос. – Маргарет Перси слушает.

Пауза. Совершенно очевидно, что Маргарет Перси ждала ответа позвонившего, а позвонившая никак не могла соотнести имя с абсолютно незнакомым голосом.

– Алло, – снова прозвучал сливочный бархат. – Алло.

– Гм-м… – произнесла наконец Верити. – Тетушка Эм? Алло!

Когда голос подруги вновь обрел свое обычное звучание, Верити вздохнула с облегчением – значит, ей просто показалось.

– Верити? Как ты там?

– Скверно, – ответила Верити. – Можешь прийти ко мне?

С другого конца провода донесся тихий вздох.

– Я немного занята. – Голос Маргарет уже не вызывал ни малейших сомнений. – Может, завтра?

– Чем ты можешь быть занята? – рассердилась Верити. – Ты же сейчас ничего не делаешь!

От бархатных сливок не осталось и следа – лишь холодность порции, а то и двух, фруктового мороженого на палочке. Даже итальянская терракота взирала на Верити осуждающе. Верити поняла, что не следовало высказываться столь бездушно и провокационно, это чревато ссорой. А все из-за проклятого джина и этой Стенки, подумала она, пытаясь сообразить, как лучше продемонстрировать искреннее раскаяние.

– Если я не хожу на работу, это не значит, что я сиднем сижу дома все дни напролет. – Праведный гнев, звенящий в голосе тетушки Маргарет, подразумевал, что Верити-то как раз только этим и занимается.

– Я просто хотела сказать, что ты сейчас восхитительно свободна.

Тетушка Маргарет издала неопределенное «м-м-м», все еще больше похожее на мороженое, однако уже начинающее таять.

– А вечером сможешь прийти?

– Нет. Вечером я занята.

Верити ждала подробностей, что было бы естественным продолжением разговора. Но подробностей не последовало, и она была вынуждена спросить:

– Идешь куда-то?

Голос собеседницы снова стал ледяным.

– Просто ухожу. Выпить.

– С кем? – Верити оживилась, в надежде, что сможет присоединиться, если это кто-то из общих знакомых.

– Это что? Третий уровень контроля? – вопросом на вопрос ответила Маргарет.

Озадаченная Верити смешалась:

– Я только спросила. Ну, может, после зайдешь?

– Нет.

– Почему – нет? – раздраженно вскинулась Верити.

– Потому что у меня другие планы.

– И какие же?

– Пойти выпить еще в одно место.

– Ну, ты даешь! – удивилась Верити. – Ты пьешь больше, чем я, а ведь в отличие от меня у тебя нет оправдания в виде разбитого сердца.

– Я не пью, Верити. Просто иду в бар – в два бара, где выпью пару бокалов.

– Значит, ведешь светскую жизнь, – скорбно заключила Верити. – Можно мне пойти с тобой?

– Нет! – взорвалась тетушка Маргарет. Потом замолкла и уже нормальным тоном, словно буря внезапно утихла, добавила: – Прости. Прости, я не хотела тебя… Но тебе со мной нельзя.

– Это мужчина? – весьма агрессивно спросила Верити. «А вот у меня теперь нет мужчины», – стучало у нее в висках.

– Как твои дела? – спросила наконец подруга просто потому, что знала: Верити этого ждала.

– Хуже некуда.

– Мне жаль.

– Спасибо, что поделаешь… – Голос Верити начал слегка дрожать. – Тетушка Маргарет?

– Да?

– Как насчет проекта «Анонимные жертвы Марка»?

– Не поняла? – рассеянно переспросила Маргарет.

– Ну, помнишь, в прошлый раз ты сказала, что, если моя рука когда-нибудь потянется к телефону, чтобы набрать номер Марка, я должна сначала поговорить с тобой. Ну, как с телефоном доверия «Анонимных алкоголиков»: «Не ищите утешения в виски, ищите утешение в друге».

– Ну и что? Тебе захотелось ему позвонить?

– Мне постоянно хочется ему позвонить. Для меня телефон – все равно что вожделенная бутылка джина, приделанная к стене.

– Бедняжка. А ты не можешь найти себе какое-нибудь отвлекающее занятие?

– Оно у меня есть. Называется – джин. Моя печень, похоже, скоро покинет меня и поселится отдельно, в коммуне каких-нибудь забулдыг, – там для нее все же будет безопасней…

– Ах, Верити! – Голос тетушки Маргарет звучал скорее сварливо, чем сочувственно, но, ничего не замечая в своем беспробудном горе, Верити продолжала с еще большим надрывом:

– Я прочла «Мадам Бовари» и дочитываю «Анну Каренину». Нужно говорить еще что-нибудь?

– Верити, не надо меня шантажировать.

– Не будет ничего удивительного, если я не выдержу. – Молчание. – Значит, ты отвергаешь проект? А ты понимаешь, на что толкаешь меня? Ты толкаешь меня на то, чтобы я продолжала губить себя только потому, что ты слишком занята и не можешь уделить мне несколько минут своего драгоценного времени, когда я так в этом нуждаюсь, и…

Тетушка Маргарет капитулировала.