Любовник в отставке

— Понимаете, у нас принято, что мужчина может себе позволить, скажем так, развлечься. Мы привыкли терпеть и прощать наших мужей. Супруг для нас не как для вас, русских, вроде друга. Он — хозяин! Но… Все прощается до тех пор, пока не угрожает семье. А Рауф очень изменился, и я стала бояться, что он уйдет. Хотя я понимаю, что он не такой человек, как, например, Ариф. Для того вообще не существует таких понятий, как семья. Он и в бога не верит, и вообще человек…

Назакят не закончила фразу, потому что в это время где-то в прихожей зазвонил телефон. Хозяйка дома напряженно прислушалась, встала и вышла из комнаты. Лариса слышала, как она сказала «алло». Затем последовала фраза: «Я его жена», после чего наступила долгая пауза.

— Не верю! — неожиданно сказала Назакят, и снова наступило молчание. — Это не он! Он не мог умереть!

Назакят положила трубку и вдруг разразилась потоком слов и рыданий. Она выкрикивала то ли ругательства, то ли проклятия на азербайджанском языке и начала биться в истерике. Со двора прибежал брат, привлеченный криками сестры. Лариса тоже поспешила в прихожую.

Минут через двадцать убитую горем женщину совместными усилиями Ларисы и молодого азербайджанца привели наконец в относительно нормальное состояние. Она откинулась на спинку кресла и устремила взгляд прямо перед собой.

— Рауф умер, — произнесла она наконец по-русски. — Звонили из милиции.

— Как умер? — вырвалось у Ларисы.

— Они сказали, что нашли труп моего мужа.

Наза снова взялась за телефонную трубку, набрала номер и заговорила по-азербайджански. По всей видимости, она оповещала родственников о случившемся горе. Несчастная вдова была подавлена после истерики, сил бурно выражать эмоции у нее уже не было, и она только тихо плакала, временами смахивая слезу платком. После того как телефонный разговор был окончен, Наза уставилась перед собой в одну точку.

— Зачем я подавала в розыск? Я же просто так сделала это, чтобы ему было стыдно! Аллах покарал меня! — начала она бормотать спустя некоторое время.

— Успокойся, Наза, ты правильно сделала, что обратилась в милицию, — принялся успокаивать ее брат.

— Где его нашли? — тем временем спросила Лариса.

— На окраине города.

Лицо Назакят исказилось, она снова готова была впасть в истерику, и Лариса поспешила плеснуть в лицо женщины воды из стоявшего рядом кувшина.

— Они могли ошибиться, — вступил в разговор брат.

— Ошибки быть не может, — устало сказала Наза. — При нем были документы, лицензия на право торговли мясом. Они сказали, что мне нужно приехать в морг… Но я никуда не поеду! Не поеду!

Последние слова Наза в отчаянии выкрикнула. Потом она встала, рассеянно прошлась по комнате, пока не оказалась в углу под картиной «Восточная мадонна». На полотне была изображена скорбно поджавшая губы женщина в черном платке на голове, сурово всматривавшаяся в даль.

— Вам все-таки придется поехать… Эти слова Лариса постаралась произнести как можно мягче.

— Нет! Не хочу смотреть на него такого! — Назакят руками вытирала глаза, размазывая слезы по щекам. — Не хочу видеть его мертвым. Боюсь мертвецов!

Лариса коснулась ее руки, покрытой гусиной кожей. Наза спешно отдернула руку.

— Вам будет лучше, если вы что-нибудь выпьете, — сказала Котова. — В доме есть водка?

— Я не пью алкогольные напитки, — отрезала вдова.

Лариса налила ей кипяченой воды из кувшина, но Назакят расплескала воду и стала злобно тереть подбородок платком, который она сорвала со своей головы.

— Я боюсь, меня стошнит. Никуда не поеду!

— Но вы мусульманка и обязаны предать тело мужа земле по вашим обычаям.

— Причем сегодня же! — строго вставил брат.

Назакят оглянулась на своего ближайшего родственника. Молодой человек смотрел сурово и даже осуждающе. Выждав несколько секунд, он сказал что-то сестре по-азербайджански. Причем что-то явно нелицеприятное — это читалось по выражению его лица. Слова брата подействовали как древнее заклинание. Наза как-то обмякла и, как сомнамбула, пошла в соседнюю комнату переодеваться.

Втроем они вышли из дома, сели в машину Ларисы и направились в городской морг. Увидев вывеску похоронного бюро «Ритуал», Назакят снова попятилась назад, но Лариса удержала ее. И, взяв молодую вдову за руку, повела в здание напротив.

Мрачного вида молодой человек в халате, который когда-то был белым, окинул приблизившуюся к дверям морга троицу взглядом исподлобья. Он был похож на мясника, который перед тем, как забить очередного быка, вышел покурить.

В прохладном предбаннике противно пахло формалином. Назакят откровенно повисла у Ларисы на руке.

— Я не могу, — тихо простонала она.

— Надо! — твердо сказала Лариса. В этот момент дверь морга открылась, и на пороге возник официального вида человек лет тридцати пяти с ежиком коротких волос на голове. Он посмотрел сначала на свои часы, потом на Назакят и спросил:

— Вы Амирбекова?

— Да, — ответил за Назакят брат.

— Я следователь Камаев Юрий Григорьевич, — представился «ежик». — Пройдемте туда…