Любовники

— Да, мадам. К вам пришли посетители. Ожидают у ворот. Впустить?

— Кто это, Мари-Жанна? Мужчина?

— Не совсем, мадам.

— Значит, женщина? Как ее имя?

— Она не сказала, мадам.

— Пусть войдут, мадам Мари-Жанна, — распорядился Спайдер на своем неподражаемом французском.

— Слушаюсь, мсье. Кажется, они прошли за мной следом, — сказала Мари-Жанна, пропуская вперед Хэла и Макса в сопровождении няни.

Мальчики так торопились к Билли, что чуть не посбивали Друг друга с ног. Забравшись к матери на колени, они прижались к ней, крепко обхватили за шею.

— Ма-ма! Ба-га!

— Бу-гу, ма-ма!

— Спайдер, они заговорили! — По лицу Билли катились слезы. Она наперебой целовала малышей. — Ну вот, я пропустила этот момент! Вы давно здесь? — обратилась к няне Билли. — Или только что приехали?

— Нет, мы полетели первым же прямым рейсом после отъезда мистера Эллиота. Мальчикам очень понравилось в самолете. Мы расположились в «Рице», как нам велел мистер Эллиот. Там очень удобно.

— Я сказал няне, чтобы она везла сюда детей, если я не позвоню, — объяснил Спайдер. — Я рассчитал, что если мне ничего не удастся самому, то они будут моей козырной картой. Я намеревался сыграть на твоих материнских чувствах и отвоевать свое право отцовства.

Мари-Жанна распрощалась с надеждами увидеть высокого брюнета, правда, сделала это без сожаления. Этот мсье, несомненно, является мужем мадам и уж во всяком случае отцом ее детей. Белокурые ангелочки похожи на него гораздо больше, чем на нее.

Днем, уложив детей спать в номере «Рица», где они теперь разместились всей семьей, Спайдер и Билли вернулись на улицу Вано попрощаться с мадам Мари-Жанной и в последний раз взглянуть на дом, прежде чем выставить его на продажу. Билли с грустью решила, что нет никакого смысла оставлять его себе — не для того же, чтобы раз в три года провести здесь неделю. Этот чудесный и уютный дом в столь любимом ею городе не вписывался в ее жизнь. Он достоин лучшей участи — в нем должны жить люди.

— Покажешь мне дом? — спросил Спаидер, задерживаясь ненадолго в пустом дворе — привратник с женой отправились к дочери поделиться последними новостями.

— Охотно, — ответила Билли, охваченная необъяснимым волнением. — Иди за мной.

Она провела Спайдера по всем комнатам, словно прощаясь с каждым уголком этого уютного дома, от которого веяло чем-то настоящим и вечным, как от великого произведения знаменитого ваятеля. Прежде чем перейти в другую комнату, она каждый раз оборачивалась, словно чувствуя за собой вину. Она нежно касалась каждого зеркала, проводила пальцами по шероховатой поверхности каминов и узорных панелей. Она останавливалась перед каждым окном и прощалась с открывающимся оттуда видом, словно навсегда.

— Бедный мсье Делакруа, — вздохнула она, входя в пустую хозяйскую спальню, из которой открывался прекрасный вид на живописный уголок парка Матиньон. В этот момент ударили колокола собора Святой Клотильды, и их перезвон сейчас же подхватил дружный хор колоколов со всей округи.

— Делакруа?

— Мой дизайнер. Самый несчастный человек во всем Париже. Когда вся обстановка была готова, когда он закупил весь антиквариат — все, кроме кухонного оборудования, — я вернулась в Нью-Йорк. Он так и не увидел дом в законченном виде. Должно быть, это разбило ему сердце.

— Так ты так и не въехала? — очень тихо спросил Спайдер, тронутый глубиной ее чувства к этому дому, которое сквозило в каждом ее жесте, даже в том, как осторожно и бережно она ступала на старые половицы. Он помнил от слова до слова ту журнальную статью, в которой описывалась история ее отношений с Сэмом Джеймисоном. Вот где она собиралась с ним жить, с этим несчастным идиотом, потерявшим самую прекрасную женщину на свете. И слава богу!

— Нет, как видно, не судьба, — сказала Билли, тщетно пытаясь скрыть нотки сожаления в своем голосе.

— Тоща — нет, но почему бы не теперь? Лично мне просто невыносимо видеть этот дом пустым. Мы остаемся здесь, в Париже, Делакруа обставит дом, мы все распакуем и расставим по местам, всюду поставим цветы и разожжем в каминах дрова, а в канделябрах свечи, в кухне будут тонны еды и человек, который сумеет заварить приличный чай — и даже кофе. И если ты по-прежнему будешь любить этот дом, мы останемся здесь до той минуты, как тебе захочется вернуться в Калифорнию, а если тебе никогда не захочется — значит, мы не вернемся.

— Спаидер! — воскликнула Билли. — А как же каталог? Ты не можешь все бросить!