Любовники

— Они все так энергичны! — воскликнула Джасинта. — Кажется, каждый из них рассказывает своему собеседнику самую значительную историю в своей жизни!

— Практически каждый разговаривает с человеком, которого видит впервые и с которым больше не встретится никогда. Увидятся они друг с другом только однажды — на любовном свидании.

Джасинта была потрясена.

— Ты хочешь сказать, что они побеседуют несколько минут, а потом… свидание?

— А почему бы и нет? — спокойно отозвалась Шерри.

— Но… разве это не вызовет разных сплетен, слухов?..

— Они сплетничают, разумеется, но никого не осуждают.

— И не нужно никаких ухищрений? Выходит, тут ничего не надо утаивать и скрывать?

— Да от кого скрывать?

— Ну, друг от друга, от…

Шерри улыбнулась с каким-то снисходительным осуждением в глазах.

— Да полно тебе, дорогая. Не забывай, где ты находишься.

— Я и не забываю, — согласилась Джасинта в замешательстве, чувствуя себя маленьким ребенком. — Я все понимаю. И все же здесь многое так похоже на некоторые настоящие дома, где мне доводилось бывать. — Она нахмурилась, обдумывая слова Шерри. Сначала они шли в толпе рядом, потом остановились, и спустя несколько секунд Джасинта проговорила: — Отсутствие тайны отнимает большую часть удовольствия.

— Я бы сказала, почти все удовольствие. Прежде всего, каждый загнан в тупик сознанием, что он может безгранично потакать своим прихотям и все сойдет ему с рук. Здесь можно иметь любовников и любовниц сколько угодно и так часто, как угодно, и никто даже бровью не поведет, чтобы порицать тебя. Но спустя некоторое время неизбежно приходят мысли, что все это совершенно бессмысленно. Они не получают больше наслаждения от романтических свиданий и очень быстро прекращают их. Ну, если не считать крайне редких случаев, когда встречается человек особенно привлекательный, и тогда появляется какая-то надежда. Однако конец всегда один и тот же… Мне неприятно даже говорить об этом.

Джасинта слушала мать со все более возрастающим ужасом и, в конце концов не удержавшись, вздрогнула.

— Как это нелепо! Ведь он навеки оставил всех такими внешне привлекательными, соблазнительными и в то же время отнял соблазн, радость предаваться искушению. При этом он сам — сплошное воплощение соблазна и искушения.

— Да, ты совершенно права, — согласилась Шерри, бросив на дочь быстрый и лукавый взгляд. Сейчас она напоминала озорную, шаловливую и дерзкую девчонку. — Ты не станешь отрицать, что он удивительно умен? А ведь здесь есть люди, которые считают, что телесная любовь живет только до пятидесяти лет или что-то в этом роде. Как ты думаешь, можно ли вытерпеть целую вечность… без любви?

— О! Это ужасно! Лучше бы он просто мучил нас!

— А разве это не мука? Ну да, разумеется, пока ты еще ничего не понимаешь. Пока ты не можешь разобраться, мука это или нет.

— Не верю! — закричала Джасинта. — И никогда не поверю! Должен же быть какой-то способ найти радость и здесь!

— Эта радость существует. И она в его власти.

— Правда?

— Да. И ты должна знать об этом. Он может доставить женщине такое удовольствие, о котором она не могла даже мечтать. А теперь предупреждаю: больше ни слова о нем. Ну вот… Я хочу познакомить тебя вон с теми двумя мужчинами. Нам надо выкинуть его из головы и заняться чем-нибудь еще. Если будешь слишком долго сосредотачиваться на чем-то одном, то слегка повредишься умом. — И Шерри рассмеялась задорным, веселым смехом, который так нравился Джасинте. Та восхищенно подумала, что Шерри удается сохранять присутствие духа, когда все вокруг кажется таким злобным и ужасным.

Тем не менее она не покривила душой, рассказывая матери о том, что произошло утром на Ревущей горе. Джасинта действительно забыла свою прежнюю жизнь, показавшуюся просто сном, который приснился ей ночью и полностью испарился утром, оставив лишь самые хрупкие, неясные и обрывочные воспоминания.

Они с Шерри медленно пробирались сквозь толпу, работая локтями, толкаясь и с трудом маневрируя среди этого огромного скопления народа. И вдруг Шерри остановилась, издав при этом тихий и короткий крик, полный отчаяния и раздражения:

— О! Ну разве это не утомительно?! Ведь все они оказались совсем не такими, какими я раньше их представляла!

При этом она топнула ножкой и взмахнула веером. Внезапно шум стал еще более громким, словно на них обрушилась огромная волна прилива. Грохот был настолько сильным, что обе женщины вздрогнули, и тут их буквально обволокло ужасающим гулким звуком. Он рос вокруг них, окружая их хрупкие тела, и, казалось, грубо прижимал их к полу.