Любовники

— Разве ты еще не поняла, что здесь никто не видит никакой ценности в добродетельном существовании? Никто его не уважает, никто даже не претендует на него. Все мы пребываем в одинаково безысходном положении, обреченные вечно бороться со временем. А телесная любовь — единственное, что способно вечно доставлять нам наслаждение. Ибо когда она приходит, то приходит всякий раз по-новому, иначе… Потом мы забываем о случившемся… и вот оно повторяется, и вновь это удивительно и прекрасно. По крайней мере какое-то время мы перестаем считать минуты.

Джасинта смиренно слушала мать, понимая, что все, сказанное Шерри, — истинная правда. Теперь ее изумляло, что она хотела восстать против него. Как ей сказали, ее не будут удовлетворять очень многие вещи, однако чувства к нему, охватывающие все существо, до самой последней клеточки и кровеносного сосудика, носят такой характер, что всякий раз кажется, будто этот случай — последний и не следует искать новой встречи.

Тем не менее Джасинта промолчала, и Шерри продолжила:

— Ну, полно тебе. Давай будем честными по отношению друг к другу. Ты вообще не оказалась бы здесь, если бы не была храброй и отважной женщиной.

Джасинта отрицательно покачала головой, по-прежнему рассматривая свои пальцы, которые все время дрожали, словно в лихорадке.

— Конечно, — резко проговорила Шерри. — Ты оказалась достаточно смелой, чтобы любить мужчину и поступить так, как подсказывало тебе сердце. Во всяком случае, для того, чтобы оставаться верной, надо меньше мужества. И я не ожидала, что ты откажешься от него ради меня. Ибо ты попыталась уже быть по отношению ко мне предательницей и не познала ничего, кроме ненависти ко мне… Знаешь, может, вдвоем нам и удастся перехитрить его.

Джасинта подняла на Шерри глаза, полные тревоги и замешательства.

— Как? — срывающимся голосом прошептала она, преодолела разделяющие их несколько футов и теперь оказалась лицом к лицу с Шерри. Та взяла руку дочери и крепко сжала ее.

— Несомненно, он считает, что мы уже расстались. Возможно, всякий раз он смеется, когда думает о нас (если он вообще о нас думает), и он радуется мысли, что мы ненавидим друг друга из-за него. — Сейчас Шерри говорила быстрым и бодрым тоном, отчасти напоминая собой генерала, отдающего перед боем последние приказания своим войскам. Она держалась уверенно и решительно. — Его ведь уже одолевали прежде, но, как тебе известно, не силой, а хитростью. И мы должны быть умнее его.

— Но как? Как мы сможем оказаться умнее?

Шерри мягко отпустила ее руку, отвернулась, а затем начала мерить шагами комнату.

— Ну, пока не знаю точно. Пока самое большее, на что мы можем надеяться, это оставаться все время вместе, хотя он считает, что мы испытываем ненависть от одного только вида друг друга. И не надо забывать, что он совершенно непредсказуем. Появляется тогда и в таком месте, когда и где ты меньше всего ожидаешь его увидеть… И не приходит, когда ты страстно ждешь его. А мы не будем ждать, не будем хандрить, оставаться ко всему безучастными, не будем ссориться друг с другом, а станем постоянно чем-нибудь заниматься. Тут есть чем заняться. Мы можем начать собирать гербарий, будем ходить за покупками, рисовать индейцев. Мы раздобудем арфу… Кстати, здесь великое множество всяких музыкальных инструментов, а музыкальные инструменты — из множества вещей, знаешь ли, которые нравятся ему. Мы станем играть на них и петь дуэтом. И все время будем чем-нибудь заняты…

— Да, конечно! — пылко согласилась Джасинта. — Мы постоянно станем что-нибудь делать! И все время будем заняты… так что он изумится! Давай начнем прямо сейчас! Начнем заниматься каким-нибудь делом, отыщем для себя новые интересные увлечения! Давай не будем терять ни минуты! Ты готова?

Мать с дочерью быстро подошли к зеркалу и оценивающе всмотрелись в свое отражение. Одновременно подняли руки, чтобы поправить шляпки, затем оправили плотно обтягивающие корсажи, чтобы не осталось ни одной складочки, потом начали поворачиваться то в одну, то в другую сторону, пристально изучая увиденное, чтобы в их внешности не осталось ни единого изъяна. Женщины взялись за руки и с веселым смехом, словно две пестрые птички, выпорхнули из комнаты, шурша бесчисленными юбками и напустив на себя самый наивный и невинный вид. Наверное, так радуются дети, когда родители вывозят их с собой на пикник.

Они устремились по коридору и спустя некоторое время вышли из здания через боковую дверь — как вчерашним днем. Затем, чуть приподняв длинные юбки, весело побежали по широкому лугу. Их роскошные платья прекрасно гармонировали с луговыми цветами, сверкающими разноцветьем в густой зеленой траве, — зеленое в черную полоску платье Джасинты и красное шерстяное платье Шерри с каскадами оборок из черных кружев. Женщины бежали и бежали, иногда поглядывая друг на друга, заливаясь звонким пронзительным смехом, и так продолжалось до тех пор, пока они не завернули за угол здания, очутившись перед длинной вереницей экипажей, запряженных лошадьми. Не раздумывая, вскочили в первый попавшийся экипаж.