Любовники

С работы ушла, когда часы еле перевалили за два часа дня. Пока до Миши доеду, как раз будет около трех. И зачем я считаю? Просто пытаюсь успокоить себя любыми способами, например, считая минуты до того момента, как я окажусь лицом к лицу с этой мисс Экзотик.

Паркуюсь прямо перед офисом, а потом глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться. Вижу, как мелко дрожат пальцы на руках, а потому стискиваю крепко руль. Бьюсь головой об подушку сиденья и закрываю глаза. И как мне вообще себя вести? Гордо задрать голову, словно она пустое место или просто прошмыгнуть в кабинет к Мише, как мышка? И как мне удержаться и не ударить её! Чувствую, что в таком случае мне может помочь только Рома. Уж он-то знает, что нужно делать, чтобы мне сто одиннадцатую статью смягчили. Главное, до сто пятой не дойти и будет хорошо.

Глубоко и резко выдыхаю, открываю глаза и выхожу из машины. Мне нечего бояться! Ещё раз напомнила себе, что я — очень даже вменяемая успешная и самодостаточная женщина, которой вовсе нечего поднимать панику из-за какой-то Анны, чтоб её же яд её и погубил, Викторовны.

На всякий случай смотрю в своё отражение, но нет, всё идеально. Красиво уложенные волосы, легкий макияж, элегантное вишневое платье с красивым вырезом, подчеркивающий мою родинку на левой груди. Для большей уверенности — нанесла на губы помаду нежного оттенка. Поправила плащ на плечах, крепче ухватила сумку и смело двинулась в сторону входа.

Со мной поздоровался тот механик, который в прошлый раз общался с моими детьми. Кажется, Владимир Олегович? Ох…что-то плохо у меня с памятью. Всё равно приветливо ему улыбнулась и даже махнула рукой. Поздоровалась и со всеми остальными, кто здесь был, а затем — здравствуй лестница на второй этаж.

С каждым ударом моих туфель об ступеньку этой чертовой лестницы — сердце вздрагивало, а желудок делал кульбит. Так, это твой муж, ясно? Вот иди и не паникуй, в конце концов, он — твоя территория. Пока ещё твоя.

Она сидит за столом. Мне кажется, или она осмелела? Юбка уже была выше колен и с соблазнительным вырезом сбоку вызывающего ярко-алого оттенка, от которого у меня зарябило в глазах. Полупрозрачная черная блузка с длинными рукавами, на этот раз она не стала себя утруждать закрытым горлом, вместо этого две, а то и три, верхние пуговицы были расстегнуты. А её каблуки снова могли проткнуть чью-то руку насквозь. Очки в черной оправе, распущенные волосы и эта чертова помада на губах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Возьми себя в руки. Она — никто. Задержала дыхание, подняла повыше подбородок и зашагала в сторону кабинета Миши, даже не обмолвившись и словом с этой…экзотикой.

— Михаил Вад…

А продолжение её слов я не услышала — захлопнула дверь. Миша сидел в своём кресле с взъерошенными волосами и по уши утонув в каких-то бумагах. Стоило мне войти, как он встрепенулся и поднял взгляд.

— Рад, что ты приехала.

— Сложно было не приехать.

Ещё бы, такое информативное сообщение. Я присела на кресло, что как раз стояло напротив его стола, и повесила пальто на его спинку, а сумку поставила на пол. Итак, я готова.

— Хотел поговорить с тобой о…твоём предложении.

Ладно, к этому была не готова.

— Прозрачная рубашка делает своё дело, да? — горько усмехнулась я.

— Что? — он нахмурился, откладывая бумаги ещё дальше в сторону, — Нет, рубашка здесь не причём.

— А почему же тогда ты решил изменить своё мнение?

— Я…ещё его не изменил.

— Но уже не так яростно отрицаешь.

— Просто… — он выдохнул, впиваясь пальцами в свои волосы, — Я не могу потерять тебя, а ты уйдешь, если я снова не смогу…сдержаться. Может…ты права. Мне так жаль, — шепнул он в конце, — Жаль, что из-за меня тебе приходиться через это проходить.

— Твоё сожаление ничем уже не поможет, — отрезала я, беря себя в руки, — Проблема уже есть, а нам осталось лишь придумать, как её решить.

На некоторое время мы замолчали. Миша внимательно рассматривал меня, а я старательно прятала взгляд. Не могу понять, рада ли я тому, что он готов согласиться на моё предложение или огорчена этому. Казалось бы, я же сама это предложила. Немного порезвиться на стороне и вернуться в семью. Господи, почти как о животных говорю. Мол, погуляли и всё, пора в стойло. Может, в этом и проблема? Дом стал для нас клеткой? Что за берд!

— Я не хотел, чтобы всё так вышло, — резюмировал Миша, заглядывая мне в глаза.

— Я понимаю.

Правда понимаю, но что от этого меняется? Пусть перестанет извиняться и сожалеть, а потом предложит или скажет что-то стоящее!

— Ты, правда, считаешь, что нам нужно немного…разнообразия?

— Нет, — честно отвечаю я, — Мне оно не нужно, но и ждать, когда ты мне изменишь в следующий раз — тоже не вариант. Уж извини, но мой муж изменил мне, а я не могу просто смириться с этим и забыть, как страшный сон. — мои слова, словно пощечина, бьют по Мише, но у него хватает ума не отпираться, — Поэтому…может быть мы сможем поддержать наши отношения, если немного побудем…с кем-то ещё.