Любовники

Ладонь Бена Уинтропа как ни в чем не бывало снова легла на зад Джиджи.

— Прекрати, — прошипела Джиджи, стараясь, чтобы ее не было слышно в общем гуле голосов.

— Что прекратить? — спросил Бен, еще сильнее сжимая упругую плоть, обтянутую тонким шифоном. — В этом платье ты неотразима. — В своем замешательстве Джиджи была еще более неотразима. Как она не поймет, что его ласка — это честь?

Не соображая, что он делает, Зак в три прыжка пересек комнату, круто развернул Бена за плечо и с размаху заехал ему в глаз. Бен качнулся, быстро вернул себе равновесие и устремился на Зака с рвением чемпиона по боксу, каким он был в колледже.

Мужчины бросились друг на друга, а гости расступились, освобождая место для поединка. Хотя почти никто из собравшихся никогда не видел настоящей драки — разве что в кино, — все были в таком приподнятом настроении, что внезапный взрыв ярости был воспринят скорее как составляющая часть программы. Никто из присутствующих даже не сделал попытки помешать разъяренным мужчинам.

Из замершей в изумлении толпы гостей показался Берго О'Салливан и с помощью братьев Джонс наконец разнял дерущихся. Оба были в крови, но еще держались на ногах.

— Ах, Джиджи, эти ревнивые идиоты испортили такой чудесный вечер, — огорченно протянула Саша.

— Ну что ты! — засмеялась Джиджи, испытывая необъяснимую радость. — Будет что вспомнить!

Она сделала знак официанту подавать ужин. Так вот что значит быть Прекрасной Еленой!

19

— Это хуже, чем брак по расчету, — сквозь зубы проворчал Байрон, когда они с Арчи и Викторией дожидались лифта, чтобы подняться в офис «Бич-Кэжуалс». — У меня такое чувство, словно я должен снять вуаль с лица женщины, с которой мне предстоит прожить до конца дней и которую выбрала мне мать, потому что она крепкого здоровья.

— Не дрейфь, Бай, — отозвался Арчи и в десятый раз за последние две минуты поправил узел галстука. — Бери пример с Виктории: она невозмутима, как королева Англии. Костюм у тебя просто потрясающий, Виктория.

— Благодарю, Арчи. Я подумала, что по этому поводу должна надеть что-нибудь новое.

Виктория Фрост ободряюще улыбнулась партнерам. Стоя в гудящем от посетителей вестибюле большого здания на Седьмой авеню, она нервничала не меньше их, но ее профессиональная броня была непроницаема. На ней был строгий облегающий костюм из черной кашемировой шерсти, единственным украшением которого служил белый платочек. Этот шедевр с застежкой на три пуговицы обошелся ей в две тысячи долларов. Догадаться об этом могли лишь сведущие люди, но зато при виде ее в этом безупречном наряде все сразу понимали, что перед ними женщина особого положения.

Она как никогда горделиво держала голову, ее классически красивое лицо являло собой образец собранности, а глаза казались неживыми — так сильно она старалась придать им невозмутимое выражение. В ушах Виктории поблескивали изысканно-простые серьги с черным жемчугом. Безукоризненный цвет лица оживляла лишь тщательно нанесенная губная помада.

«Нельзя так волноваться, это просто смешно, — сердито сказала себе Виктория и попробовала дышать глубже. — Ведь это еще не конкурсный показ, это лишь первая встреча с новым клиентом».

Харрис Ривз решил сначала познакомиться с ними сам в неофициальной обстановке и пригласил на чашку кофе в половине одиннадцатого утра.

Завтра у них будет напряженный день: предстоит знакомство с персоналом «Бич-Кэжуалс», но сегодня днем никаких встреч не намечалось, так что Виктория решила пообщаться с Джо Девейном из «Оук-Хилл Фудс», без чего не обходилась ни одна ее командировка в Нью-Йорк.

— Виктория, лифт! — громко объявил Арчи, прерывая ее размышления. Они с трудом втиснулись в переполненный скоростной лифт, который должен был доставить их на сороковой этаж, где размещалась фирма «Бич-Кэжуалс».

Харрис Ривз производил впечатление исключительно самодовольного человека, которое еще более усиливалось его безукоризненным внешним видом. Если был на свете мужчина, который тратил больше времени на разглядывание себя в зеркале, чем любая женщина, то это бесспорно был Харрис Ривз. Так думала Виктория, с улыбкой разглядывая его из-за чашки кофе. Уж он-то с одного взгляда определил стоимость ее нового костюма.

У Харриса Ривза были блеклые умные глаза, от которых не ускользала ни одна деталь, даже когда он играл роль гостеприимного хозяина. Секретарши под его руководством расставили на столе серебряные подносы с кофе, чаем и всевозможными сладостями, которые сейчас были отодвинуты в сторону. Только для того, чтобы произвести на Харриса Ривза отрицательное впечатление, надо было в этот первый, самый ответственный момент знакомства жевать пирожное.

Стены элегантного кабинета мистера Ривза украшали три работы Модильяни и две — Пикассо, что дало Байрону повод начать беседу с разговора об искусстве.