Любовники и лжецы. Книга 1

Паскаль проскользнул мимо журналиста из ЮПИ увернулся от двух чересчур медоточивых ребят из Рейтер, репортера из сиднейской «Морнинг геральд», англичанина из «Таймс» и пристроился между своим другом из «Монд» и мрачным русским из ТАСС, очень скверно говорившим по-английски. Теперь Паскаль смог поближе рассмотреть девушку, и, проследив за его взглядом, приятель-француз одобрительно подмигнул. По его словам, у нее, помимо симпатичной мордашки, есть кое-что еще. Неужели Паскаль не слышал ее историю? Да где же он, черт побери, был всю последнюю неделю? Тут только об этом и говорят. Она училась в какой-то обалденной частной школе в Англии, стал рассказывать друг. И в один прекрасный день, во время игры в хоккей, в лакросс или во что там еще играют девицы в этих школах, неожиданно повернулась и ушла, а в шесть утра как снег на голову свалилась на папашу в Бейруте.

Последние несколько дней Хантер потчевал этой историей всех и каждого, рассказывая, как его разбудил управляющий отелем, как он с дикого перепоя спустился в вестибюль и обнаружил там свое дитя, вцепившееся в чемодан. Хантер и узнал-то ее не сразу, поскольку не видел дочь последние три года, – девочка жила в Англии с его бывшей женой, – а за это время ребенок вырос, приобрел формы… «Да ты сам посмотри», – снова подмигнул Паскалю его приятель.

Когда Хантер наконец уразумел, что перед ним стоит его единственное чадо, этот факт его совершенно не обрадовал. Он пытался первым же самолетом отправить дочь обратно, но она категорически отказывалась, упрямо стоя на своем, и наконец Хантер сдался. Таким уж он был человеком. Ее присутствие развлекало его несколько дней, он носился с ней, как с курица с яйцом, однако его восторги скоро растаяли, и теперь постоянное присутствие девушки только раздражало Хантера.

«Интересная история, – подумал Паскаль. – Не очень много молоденьких девушек решились бы улететь посреди ночи в Бейрут, добраться от аэропорта, колесить по этому страшному городу и под утро заявиться в незнакомый отель». Приятель отошел к бару, а Паскаль продолжал с интересом разглядывать девушку.

Она молча сидела рядом с отцом. С того момента, как пришел Паскаль, она лишь однажды раскрыла рот. Она была высокой, стройной и одета по-мальчишески. В уме Паскаль прикинул, что ей, должно быть, лет семнадцать или восемнадцать. Сидела она спокойно, с неосознанной грацией. Нежный загар покрывал ее кожу, а спутанные волосы, небрежно закинутые назад, выцвели на солнце. На девушке были шорты цвета хаки и белая майка, на ногах – стоптанные кроссовки. Время от времени она ерзала на стуле, переводила взгляд на окно, а потом опять замирала и смотрела на отца. Паскалю показалось, что эта прокуренная и заполненная людьми комната ей надоела и она с большим удовольствием оказалась бы сейчас на улице. Она снова посмотрела за окно, и лицо ее приняло мечтательное выражение. Девушка закинула одну свою длинную ногу на другую и даже не заметила, что в этот момент все взгляды были устремлены на нее.

Паскаль придвинулся чуть ближе, чтобы получше рассмотреть ее лицо. У нее были чудесные, широко расставленные глаза. Ее лицо, решил Паскаль, вовсе нельзя было назвать непривлекательным, однако на нем было написано упрямство. Ее будто что-то раздражало в этом помещении, но ради своего отца она старалась не обращать на это внимания. Каждый взгляд, который она бросала на Хантера, был полон какой-то болезненной преданностью. Паскаль наблюдал за тем, как Хантер принялся рассказывать очередной длинный и скабрезный анекдот. Девушка, казалось, была смущена. Она покраснела и опустила глаза.

Вернувшись и увидев, что Паскаль все еще рассматривает дочку Хантера, его приятель ухмыльнулся. Трогательная сцена, не правда ли? Взгляни, как боготворит девчонка своего отца, этого старого пустобреха! И характер у нее еще тот. Она категорически заявила папаше, что вернуться в Англию ее не заставит ничто. Она собирается остаться здесь и учиться. Приятель Паскаля скорчил гримасу и, понизив голос, насмешливо произнес: «Pauvre petite fille. Elle veut ^etre journaliste».[45]

Паскаль утратил к ней всякий интерес. Ему не было никакого дела до амбиций этой девчонки. Если она мечтает стать журналистом, замечательно, это хотя бы более оригинально, чем мечты о карьере манекенщицы, актрисы или кинозвезды. Он вдруг почувствовал злое нетерпение: околачиваясь здесь, он только теряет время.

Паскаль допил воду, поставил стакан и вышел из бара. В вестибюле отеля он задержался, выглядывая на улицу, плавящуюся от полуденного зноя. Издалека, оттуда, где располагался Западный Бейрут, доносился треск пулеметных очередей, затем раздался гулкий грохот взрыва. Еще один автомобиль-бомба.

Девушка – дочь Хантера – стояла прямо возле его локтя. Паскаль не замечал этого до тех пор, пока, повернувшись, чтобы выйти на улицу, не встретился взглядом с обвиняющими глазами девушки, горевшими на побледневшем от злости лице.