Любовники и лжецы. Книга 2

– Победитель игр… Виктор на латыни означает победитель, триумфатор. Именно. Я давно веду список игр, из которых выхожу победителем, и этот список выглядит весьма внушительно. Да, мисс Хантер, в него входят все игры – как совсем незначительные, так и крупные. Я не люблю приходить к финишу вторым. Только первым! Мой сын тоже любит побеждать. А вообще-то, – доверительно подался он вперед, – почти всю свою жизнь я веду одну очень крупную игру. Я желаю, чтобы мой сын выполнил свое предназначение. Я хочу, чтобы он завоевал самый главный из всех призов, и приложу все силы, чтобы это свершилось. На его пути случались поражения, задержки… Впрочем, о чем это я? Вы сами знаете, Джон сам говорил вам обо всем этом прошлой ночью. Болезнь его сына и прочее. Тогда у него вышла осечка. Но уж теперь-то Джон снова в седле. Побудет здесь еще годик, потом вернется в Америку… В общем, сами понимаете.

– Я понимаю, чего вы хотите для него – и для себя. Очень хорошо понимаю.

– Любой отец хочет, чтобы его сын пошел дальше, чем он сам, – оборвал ее старик. – И я не изображаю из себя альтруиста. Но вы правы: я хочу именно этого, и Джон тоже, и этого я намерен добиться во что бы то ни стало. И меня не остановят припадки этой свихнувшейся сучки – жены Джона, жалкие махинации этого ничтожества – Джеймса Макмаллена или – будем честны до конца – возня какого-то прохиндея-фотографа и его подружки-репортерши. Вам это ясно?

– Более чем ясно. В этом можете не сомневаться.

– Так вот, когда прошлым летом Джон поведал мне, что у него с Лиз стало совсем кисло, и когда выяснилось, что она призвала под свои знамена Макмаллена, поведя против Джона войну на истощение, я тут же начал действовать. – Его глаза возбужденно сверкнули. – Много лет назад, мисс Хантер, мы с Джоном заключили соглашение. Его руки должны всегда оставаться чистыми. Что же касается моих, то… для них чистота не самое главное. Так и повелось, что, когда у него возникает какая-то проблема, я берусь за ее решение собственными средствами. Когда это возможно, Джон остается в полном неведении о моих действиях. А то у него иногда случаются угрызения совести – еще одна слабость. К тому же в политике существует закон: не знал, значит, невиновен.

Он опять откинулся на спинку коляски и сцепил на коленях руки.

– Не вдаваясь во все скучные детали, я взял Лиз с Макмалленом под усиленное наблюдение. Я еще не знал наверняка, как далеко они намерены пойти. Они оба психопаты, особенно Лиз. И оба свято верят, что пострадали от Джона. Вот я и решил проверить, собираются ли они подмочить его репутацию или задумали что-нибудь похуже. Мне почему-то подумалось, что Лиз не против того, чтобы стать вдовой Джона. В таком случае она сохранила бы свое реноме и, более того, украсила бы его благородной скорбью. Она также получила бы безраздельную власть над своими сыновьями. Во всяком случае, так ей кажется. Что же касается Макмаллена, то он прошел армейскую школу, отличный снайпер. Поэтому мне необходимо было уяснить, насколько далеко Лиз готова пойти сама и потащить за собою Макмаллена. И я стал ждать, мисс Хантер, а тем временем кое-как подстраховался против Лиз.

– Вы о тех фотографиях? – Джини показала в дальний конец комнаты, где на столе лежал конверт.

– О тех самых, – ответил он с ледяной улыбкой. – Лиз всегда отличалась весьма необычными сексуальными наклонностями. Джона ее фантазии отталкивают и притягивают одновременно. Кажется, вчера ночью он забыл упомянуть вам об этом, но такова одна из причин, почему мой сын женился на этой бабенке. В те далекие времена грешки ее были помельче, и вела она себя более предсказуемо. Тогда она предпочитала более умеренные дозы таких удовольствий, как быть связанной и избитой… В общем, можете себе представить…

– Меня подобные подробности не интересуют, – перебила его Джини.