Мадам Виссар издала вопль удовольствия, потом, снова приказав Максиму не двигаться, схватилась за спинку дивана и, опираясь на нее, слезла со своего партнера, двигая полными бедрами из стороны в сторону. Посмотрела на огромный, гордо торчащий половой орган, покачала головой, словно не веря в такую невидаль, и хихикнула. Затем принялась оправлять на себе платье.
— Эх, жаль, нет у меня с собой измерительной линейки. Ну да ладно, сейчас я довольна и тем, что получила. Теперь мне нужно поторопиться, иначе мой отец забьет тревогу, почему я еще не вернулась домой. Да и детей своих мне надо поцеловать. Ну что, повторим как-нибудь в другой раз?
— Всенепременно! — не скрывая сарказма в голосе, ухмыльнулся Максим. Встав с диванчика, он вытянулся во весь рост и отвесил поклон вслед спешащей к двери мадам Виссар.
Когда дверь за женщиной затворилась, он сел на диван и позвал шепотом:
— Камилла? Ты здесь?
Камилла раздвинула шторы и бросилась к его ногам:
— Спасибо тебе, Максим! Я так тебе благодарна. Эта женщина просто ужасна!
— Значит, ты действительно была тут все это время, — задумчиво произнес Максим и, толкнув пальцем свой член, понаблюдал, как он раскачивается. — Ну, по крайней мере, это было познавательно, да и мне урок. Она, должно быть, шла за мной по пятам, а я, дурак, не заметил слежки.
Камилла нашла графин с водой и мягкую салфетку, и Максим тщательно обмыл свои половые органы.
— Не надо себя винить, Максим. С таким же успехом она могла проследить за каждым из нас в эти последние месяцы, — успокоила его Камилла, а затем опустилась на колени и нерешительно протянула руку. — А можно мне… помочь?
Он посмотрел на часы:
— Мне надо идти, Камилла. Боюсь, сегодня я ничего не смогу сделать для тебя.
— Это не важно. Только скажи, если я что-нибудь сделаю не так, ладно?
Быстро лизнув правую ладонь, она взяла член Максима и принялась двигать рукой так, как он делал это сам тогда, на конюшне, одновременно засовывая кончик себе в рот и всасывая его в себя.
— Более жестко! — попросил Максим через минуту, направляя рукой движения ее головы, и, когда она послушно втянула его член в себя почти до самой глотки, вдруг простонал: — Все! Больше не могу! О-о-о-о!
Едва не задохнувшись от хлынувшей в нее струи, Камилла выплюнула ее на пол и радостно засмеялась, радуясь своей власти над этим красавцем.
Максим поднял ее с колен и поцеловал в губы.
— В следующий раз, — пообещал он, — я преподам тебе урок чувственности, когда буду лизать твое влагалище.
Эти слова звучали у нее в ушах всю следующую неделю, но ее ожиданиям так и не было суждено сбыться. Сначала герцог отослал Максима ко двору, чтобы тот мог присягнуть на верность королю, а затем отправил его в прибрежный протекторат. Так все и должно было случиться, только несколькими месяцами позже. Камилла подозревала, что отец заметил, как ее тянет к Максиму. Так или иначе, больше она с Максимом не виделась. Только спустя три или четыре года он передал ей письмо через лорда Стажьера, в котором написал, что не прочь продолжить их забавы теперь, когда они стали взрослыми. Однако к этому времени Камилла уже была замужем и, будучи верной женой, совершила величайшую глупость, не ответив мужчине, с которым когда-то была в интимных отношениях.
Да, она была тогда полной дурой, но теперь настало время все исправить.
Глава 14
За время путешествия Анри успел отвыкнуть от неудобств и лишений. Поэтому после трех холодных ночей, проведенных в лесу на земле и утренних умываний из ближайших ручьев, он не мог дождаться, когда они остановятся в какой-нибудь, даже самой захудалой, гостинице — хотя бы только для того, чтобы встретиться с кем-нибудь из благонадежных людей герцогини и узнать последние новости из дворца.
На этот раз ночевать на конюшне Анри не придется: теперь ему велено представлять старшего брата Сильвии. И поэтому при любой возможности он называл ее маленьким братцем и даже дважды щелкнул Сильвию пальцем по лбу, когда ему казалось, что кто-то из прохожих обратил на них внимание. Каспар излишне шумно и весело исполнял роль их отца, а ставшая вдруг молчаливой герцогиня стала его скромной и покорной женой. Анри поработал даже с внешним видом лошадей и мула — подстриг гривы и хвосты, заляпал грязью и соком растений дорогие хомуты и снял со сбруи все украшения. Пусть люди думают, будто все это куплено по случаю. Однако опытный глаз сразу отметил бы качество кожи и великолепную выделку седел.