Любовники орхидей (СИ)

«Сандзу – река, являющаяся границей между миром живых и мертвых», – моментально выплыло из памяти Виктора, и он окончательно убедился, что Юрико нет в живых.

– Мне некому больше служить, но любовь останется в сердце навсегда, – еле слышно продолжил Такаши. – Верю, что демоны, взвесив твою одежду, отправят тебя в рай. И чтобы нам с тобой там встретиться, я должен остаток жизни посвятить добру.

Японец уперся лбом в пол и застыл. Виктор не шевелился, не мешая ему. Минут через пять Такаши выпрямился и сказал:

– Вернулся мой господин, белый саман Виктор. И я выполняю обещание и становлюсь его пожизненным слугой.

Он встал, вынул из ножен более длинный меч и протянул его Виктору.

– Бусидо говорит: меч – это символ доблести и благородства самурая, – продолжил Такаши. – Отныне вы мой сегун, я ваш верный кэнин. В знак моей преданности отрубите мизинец.

И он вытянул правую руку, растопырив пальцы, положил ее на алтарь, закрыл глаза и склонил голову. Виктор потрогал лезвие, оно было острым. Он чуть коснулся им мизинца новоявленного самурая и тут же убрал меч в ножны.

– Считай, что ритуал проведен, – серьезно произнес он. – Ты посвящен. И уверяю, ты мне нужен со здоровой рукой, а не лишенной одного пальца. Принимаешь?

Такаши вздрогнул и открыл глаза. Он сильно побледнел, губы были плотно сжаты. Но встретившись взглядом с Виктором, начал расслабляться. Краски вернулись на его лицо, кончики губ приподнялись. Он вновь сложил руки лодочкой и низко поклонился.

– Я примерно представляю, кто таков сегун, – непринужденно продолжил Виктор, – это правитель. Но вот кто кэнин? Ты же именно так себя назвал.

– Рядовой воин, – ответил Такаши. – Кэнины занимают низшую ступень самурайской иерархии. Я ваш воин! Буду ждать приказов и выполнять их.

Японец взял второй принесенный из магазина меч. Он бы короче, чем первый.

– Зачем тебе этот кинжал? – полюбопытствовал Виктор.

– У самурая всегда при себе два меча, – серьезно пояснил Такаши, – длинный – дайто и короткий – сёто. Это пара называется «дайсё».

– Если перевести дословно, то это… «большой-малый», – сказал Виктор.

– О, господин отлично знает наш язык! – восхитился Такаши и вновь поклонился.

– Вот что, мы находимся в городе, так что мечи лучше оставлять здесь, – твердо проговорил Виктор. – И если ты решил быть моим слугой, то выполняй приказ!

Такаши кивнул и положил мечи у ног «господина». Она замер, глядя в пол. Виктор не знал, на что решиться. Он отлично понимал, что японец не шутит, его настрой был ясен, он реально решил посвятить жизнь служению.

– Давай уйдем отсюда, – после паузы предложил Виктор.

Он просканировал ауру самурая и понял, что фиолетовый цвет по-прежнему преобладает. Но радовало, что начали пробиваться зеленые тона.

Они спустились в магазин, но и здесь Виктору показалось неуютно. Атмосфера этого дома давила на него скопившимся негативом. Он понимал, что Такаши тяжело переживает смерть жены и, по всей видимости, плачет по ночам в опустевшей квартире. И он пригласил его прогуляться. Тот согласился без возражений. Они вышли на улицу, и Виктор вздохнул с облегчением. Заметив на противоположной стороне улицы открытое кафе, он решительно направился туда. Такаши не отставал. Они вошли в зал и заняли столик в углу. Виктор ощутил, насколько проголодался, и заказал целую гору горячих сэндвичей и большую чашку кофе со сливками. Такаши захотел только зеленый чай. Подкрепившись, Виктор понял, что готов к разговору. Он цепко глянул в глаза японца, сидевшего напротив, и напрямую спросил, как умерла его жена. Тот не удивился вопросу, но ответил коротко, стараясь не показывать эмоции.

– Юрико поехала в Киото навестить родных, – механическим голосом проговорил Такаши. – Утром, когда она переходила дорогу, направляясь в магазин, ее сбила машина. Она умерла в ближайшей аптеке, куда ее перенесли очевидцы. Фармацевты не смогли помочь ей, а врачи Скорой приехали слишком поздно. Почему меня не было рядом?!

Такаши застыл, закрыв глаза, лишь его желваки выдавали, в каком сильном волнении он находился. Фиолетовое поле затопило его.

– Это проклятие куклы-танцовщицы, – прошептал Такаши. – Ваша подруга госпожа Соланж забрала ее. Но мы были уверены, что… о, простите, господин, но госпожа черная саманка…

Виктор поморщился, вспомнив о старинной кукле, принадлежащей семье Юрико и якобы несущей проклятие всей семье. Соланж уверила его, что эта антикварная вещица – открытый некротический канал, и забрала ее. А потом воспользовалась магическим артефактом для нанесения вреда его сестре и ему самому. Если бы не Ева, то неизвестно, как бы все тогда закончилось.

– Эта кукла давно сожжена, – сообщил он.

– Пусть горит в аду вечно, – пробормотал Такаши.

– Что известно о том, кто совершил наезд? – спросил он. – Его нашли?

– Это странная история, – еле слышно ответил Такаши. – Очевидцы утверждали, что за рулем сидела женщина и будто даже запомнили номер машины. Но полиция так и не смогла найти ни ее, ни даже машину, словно она провалилась в преисподнюю.