Любовники-убийцы

Надо самому пожить среди населения соседних с Тулоном местностей, чтобы узнать, какой ужас охватывает всех при известии о бегстве каторжника. Все, как один, земледельцы заряжают свои охотничьи ружья и вечером запирают двери в своих домах более тщательным образом, чем обыкновенно. Находясь постоянно настороже, они очень нелюбезно встречают нищих и путешественников. Всякий боится каторжника как бешеной собаки. И несчастный, так долго стремившийся к свободе, получив ее, вынужден думать только об одном — как остаться незамеченным. Он далек от всякой мысли напасть на кого-нибудь или ограбить. Он отыскивает самые глухие пути, он боится всего и всех в обитаемых местностях. Не скоро решится он покинуть те глухие места, которые служили ему убежищем. Лишь голод выгонит его оттуда.

С рассветом, то есть около десяти часов утра, Фурбис и Прадель достигли Олиульских лесов; по дороге из Тулона есть немало пробковых дубовых и сосновых лесов, которые тянутся на большие пространства.

Олиульский лес, спускающийся в ущелье, служит удобным убежищем для тех, кто хорошо знает эту местность. В течение пятнадцати дней жили здесь наши беглецы. Как дикие звери, они скрывались днем и рыскали ночью, причем нередко доходили до окраин ближайших деревень, где крали кур, яйца, которыми и питались все это время. При малейшей неудаче они могли легко спастись от погони. В лесу были устроены две облавы, но преследователи не предполагали, что арестанты скрываются здесь, и поэтому не обратили ни малейшего внимания на небольшой грот, служивший их убежищем.

Когда миновала эта последняя опасность, беглецы поделились друг с другом своими мыслями о будущем. Прадель решил отправиться в Париж, где, по его мнению, легче было укрыться. Наконец, там, в Лозере, жил его зять, который мог достать ему паспорт и оказать помощь на первое время. Что же касается Фурбиса, его решение давно было принято: Комарго казался ему надежным убежищем.

Через пятнадцать дней каторжники стали почти неузнаваемы: они обросли волосами, отпустили бороды.

В одно прекрасное утро они расстались. Прадель направился в Париж, Фурбис пошел в Марсель, откуда легко мог попасть в Луис, а оттуда в Комарго.

Глава XXVIII

Комарго, как, я думаю, известно нашим читателям, — небольшой остров, лежащий между двумя главными притоками Роны недалеко от ее устья, несколько южнее Арля. Один из его берегов выступает в море. Отделяемый от одного из больших городов, лежащего на правом берегу, он служит местом, куда съезжаются на отдых. Вот почему эта сторона застроена красивыми домами, около которых выращены изящные сады. Но, если углубиться в сердце острова, можно встретить местности, оставшиеся в диком, первобытном состоянии. Об обитаемости этой местности свидетельствуют лишь несколько рыбацких хижин, разбросанных по берегу моря.

В природе этого острова есть немало странного. Пустыня при жгучем сухом ветре засыпает путнику глаза сероватым песком. Степи, покрытые высокой травой, как небольшие оазисы, предлагающие свою прохладу утомленному путешественнику, напоминают Африку. В этом ландшафте устроено несколько ферм, обитатели которых живут в полном отчуждении от остального мира. Постоянные сильные ветра господствуют в этой местности, не встречая никаких преград на пустынном берегу. Под их стремительным дуновением ложится трава, покрываясь тонким слоем песка, и гнутся тонкие стволы тростника, источники высыхают, и остающаяся на дне влага способствует разложению водорослей. Несмотря на это, ветры все-таки имеют и свою хорошую сторону: благодаря им небо очищается от туч, и лучи жаркого солнца вновь начинают оплодотворять землю.

Но, кроме этого северо-западного ветра, иногда здесь дует сирокко. Чаще всего он появляется в летние вечера, и действие его еще более разрушительно для здоровья. От его тяжелого дыхания по всему телу человека распространяются слабость и истома. Небо становится мрачным и покрывается облаками, образованными от болотных испарений. Таков Комарго в настоящее время, и долго еще останется он таким, если цивилизация и наука не обратят внимания на плодородную почву, необработанную до сих пор, не осушат болот, не возделают землю. Одним словом, пока они не вдохнут жизнь в эту пустыню. Сюда-то бежал Фурбис, надеясь найти здесь надежное убежище до той поры, пока не позабудут о нем. Как-то вечером он постучал в ворота одной из стоявших на берегу ферм.

Он сильно устал в результате тех лишений, которые ему пришлось испытать со времени бегства с каторги. Черты его лица заострились, щеки ввалились и стали бледны. Его легко можно было принять за призрак.

— Что вам угодно? — спросил его один из работников фермы.

— Я прошу убежища на ночь, — ответил он.

Эта просьба не показалась странной, поскольку гостеприимство развито в Комарго, там никогда никому не отказывают в помощи.

— Войдите, — ответил работник, — подкрепитесь сначала немного, а потом ступайте спать на сеновал.