Любовница

— Что ты скажешь, если я предложу тебе отправиться в длительное путешествие по Америке? — спросила Ифигиния кузину на следующее утро за завтраком.

Амелия подняла глаза от утренней газеты:

— Ты серьезно?

— Да.

— Но в Америке нет никаких следов античной культуры! Там все новое. Я слышала, люди там живут в очень примитивных деревянных хижинах.

— Простые, грубые образцы, исполненные сурового очарования. Послушай, это может оказаться весьма впечатляющим. Говоря возвышенно, это может стать новым источником вдохновения!..

— Какая чушь! — Амелия сложила газету, отбросила ее в сторону и, прищурившись, взглянула на кузину. — Хочешь убежать от ситуации, в которую поставила себя?

— Меня посещала подобная мысль.

— Стоит ли напоминать тебе, что не все так просто? В самом разгаре финансирование Брайт-Плейс. Мы не можем руководить таким грандиозным проектом из Америки — почта через Атлантику идет неделями!

Ифигиния вздохнула:

— Наверное, ты права…

— Если хочешь выпутаться из этой истории, возвращайся в Дипфорд.

— Никогда! — расправила плечи Ифигиния. — Все дикости Америки в сто раз предпочтительнее неписаных правил Дипфорда! Ни за что не вернусь туда.

— Тогда подумай о каком-нибудь другом месте… — Амелия потянулась к кофейнику. — Что вдруг за паника? Кажется, еще вчера ты уверяла меня, что прекрасно владеешь ситуацией.

— А сегодня уже не владею, — пробормотала Ифигиния.

— В каком смысле? — Амелия испуганно округлила глаза. — Боже милостивый, да ты, случайно, не беременна?!

Ифигиния замерла:

— Нет, нет, что ты!

«По крайней мере я так считаю», — подумала она, сцепив сложенные на коленях пальцы. Амелия нахмурилась:

— Полагаю, Маркус, будучи мужчиной искушенным, позаботился о подобных вещах.

— О да! — Схватив ложечку, Ифигиния принялась энергично размешивать чай. — Да, разумеется!

— Скажи-ка, он пользуется этими странными французскими приспособлениями из овечьих кишок? Ну, теми, о которых нам рассказывала графиня?

— Амелия!

— Я бы многое дала, чтобы хоть одним глазком взглянуть на такую штучку. — Амелия с любопытством стрельнула глазками на кузину. — Графиня еще упоминала о том, что женщины могут использовать какие-то маленькие губочки, смоченные в вяжущем растворе.

— Я не желаю обсуждать подобные вопросы за столом, Амелия!

— Подумаешь, — пожала плечами кузина. — Ладно, вернемся к этому чуть позже.

— Возможно.

«Только после того, как я переговорю с Маркусом», — мрачно подумала Ифигиния. Он ни разу не упоминал о риске беременности… А сама она, да поможет ей Пресвятая Богородица, никогда серьезно не думала об этом.

Она вдруг представила себя с младенцем Маркуса на руках… Образ этот оказался настолько ярок, что Ифигиния на миг изумленно затаила дыхание. Малыш будет красив, и она, конечно, полюбит его так же сильно, как и его отца…

— Ифигиния? Ты слышишь, о чем я говорю?

Захлопав ресницами, она заставила себя вернуться к реальности.

— Прости?

— Я сказала, что, если тебя очень тревожат отношения с Маркусом, можно обсудить переезд к проливу. Я всегда мечтала поехать на воды.

— Я подумаю. — Ифигиния положила ложечку на блюдце. — А ты не будешь скучать, лишившись возможности лично общаться с мистером Мэнварингом?

— Что ты имеешь в виду?

— Я вдруг подумала, что наши дела с Брайт-Плейс продвигаются так успешно во многом потому, что Адам всегда под рукой, в любой момент он готов встретиться с нами. Но все изменится с нашим отъездом… Мы попадем в полную зависимость от почты и его редких визитов.

— Мы прекрасно работали с мистером Мэнварингом все эти годы, когда жили в Дипфорде! — Амелия взяла газету и углубилась в одну из статей. — Действительно, его присутствие позволило нашим делам пойти более гладко, но мы прекрасно управимся и без его помощи.

Ифигиния тихонько вздохнула: может быть, она ошиблась и эти двое вовсе не созданы друг для друга?

Похоже, она не так хорошо разбирается в людях, как всегда считала. Ее собственная ситуация является лишним тому подтверждением… Как сложно все бывает в жизни! До сих пор она считала своей бедой то, что без памяти влюбилась в мужчину, жесткие правила которого никогда не позволят ему признать, что и его настигла любовь… Но оказалось, что все гораздо печальнее. А вдруг Маркус никогда уже не сможет полюбить?..

— Во всем виновата ты, Нора! — прошептала Ифигиния. Амелия удивленно подняла глаза:

— Что такое?

— Ничего. — Ифигиния нервно забарабанила пальцами по столу.

Пока очевидно лишь одно — ей во что бы то ни стало нужно постараться не забеременеть. Это будет последней соломинкой, за которую тут же ухватится Маркус, настаивая на браке… И не останется ничего другого, кроме как обвенчаться с ним ради ребенка.

— Сказать тебе одну вещь, Амелия? Быть любовницей чертовски непросто!

— Я слышала, что роль жены еще сложнее, — заметила Амелия.

— Да… Подозреваю, это правда.

«Но если бы Маркус любил меня, — печально подумала Ифигиния, — я бы попытала счастья».

Вечером, когда Ифигиния после посещения магазина села в карету, на белом бархатном сиденье экипажа ее ждала записка. С бьющимся сердцем она схватила аккуратно сложенный листочек.