Любовница авторитета

Благодушно улыбаясь, Шершень распахнул объятия. Конюх облегчено вздохнул, по-братски с ним обнимаясь. Наконец-то он почувствовал себя на равных с ним. Но чувство это, возможно, обманчивое…

Глава 4

«Скорая помощь» опередила следственно-оперативную группу и увезла потерпевшего еще до того, как Одинцов прибыл к месту преступления. В подъезде блочной десятиэтажки было гулко и душно. Пахло свежей краской. Ремонт здесь недавно сделали, площадку перед лифтом плиткой застелили, стены побелили. Плитка светло-серого цвета, на ней хорошо видна была лужа крови.

– Здесь он лежал, на спине. Соседи думали, что покойник, а я пульс нащупал, «Скорую» вызвал.

Старший лейтенант Зорин ожесточенно скреб щеку. Кто-то от волнения ногти начинает грызть, а кого-то на чесотку пробивает. Зорин в патрульно-постовой службе уже давно, Одинцов одно время с ним в одном экипаже работал. Казалось бы, Яша столько крови на своем веку увидел, а нет, разволновался мужик, разнервничался. А ведь он далеко не трус, уж кто-кто, а Максим точно это знал. Просто натура впечатлительная.

Как бы ни волновался Зорин, он свое дело знал. И еще до прибытия группы мелком вычертил на полу силуэт потерпевшего, создал, так сказать, картинку.

– Врач сказал, перелом основания черепа, – сказал Зорин. – Голову проломили, чем, непонятно. Может, арматуриной. Я тут походил, посмотрел, не было ничего такого.

– Документы при потерпевшем были? – вежливо спросил следователь Мирошкин.

Культурный он мужчина, вежливый, начитанный, эрудированный, в театры ходит, музеи посещает, но его внешность вряд ли соответствовала внутреннему содержанию. Простецкое лицо, крупные, невнятные черты лица, блеклые глаза, нос картошкой. И волосы вихрятся, как их ни укладывай. Уж лучше бы налысо побрился.

Глядя на эти белобрысые вихры, Одинцов невольно провел рукой по своей лысине.

– Да нет, не было ничего.

– Ключи от машины?

– Ничего не было. Непонятно, кто он такой. И карманы вывернуты. Ограбили его… Даже часы сняли. Ну, если они были. А должны были быть! Костюм дорогой. Я в них, в этих костюмах, особенно не разбираюсь, но точно дорогой… Рубашка шелковая… Точно шелковая… – Зорин, казалось, разговаривал сам с собой. – Женщины тут подходили, я спросил, может, они его знают. Не знают.

– А кто знает? – Одинцов нажал на клавишу звонка ближайшей квартиры.

Дверь открыла заспанная женщина с шапочкой для душа на завитых волосах. Максим обрисовал ей ситуацию, но ничего не узнал. Женщина выразила сожаление, сказала, что у нее все дома, и закрыла дверь. И жильцы следующей по счету квартиры ясности не внесли.

Но Максим не сдавался. Он поднялся на этаж выше, позвонил в следующую дверь, опросил жильцов… А в пятой по счету квартире его ждал сюрприз. Дверь ему открыла сексуальная блондинка Люба, с которой он имел дело в городском парке не далее как месяц назад.

Открыла она ему не сразу. Сначала глянула в глазок и только минуты через две предстала перед ним. Тепленькая, только что из постели, на щеке след от подушки угадывается. Но эта же щека слегка припудрена, как и все лицо. И губы наспех подкрашены. Есть женщины, которые ни за что на свете не покажутся мужчине на глаза без косметики.

– Вы? – спросила она, стараясь сдержать улыбку, наползающую на губы.

Судя по ее взгляду, Люба даже не знала, что произошло в подъезде. Но это неудивительно. Второй час ночи, как-никак. Спала она крепко, когда все происходило. Окна ее квартиры во двор не выходили – сирены подъезжающей «Скорой» она могла и не слышать. Потерпевший был ее мужчиной. У женщины имелось еще и два любовника, возможно, кто-то из них гостил у нее. Одинцов не должен был исключать такой вариант.

– Разговор есть, – строго сказал капитан.

– В такое время?

– Примерно час-полтора тому назад в подъезде вашего дома было совершенно нападение на мужчину предположительно сорока лет. На нем был дорогой костюм и белая шелковая сорочка, – пристально глядя на женщину, сказал Максим.

– И где он? – встрепенулась она. – Что с ним?

– В больнице он. С черепно-мозговой травмой… Кто у вас сегодня гостил?

– Э-э… Глеб Евгеньевич был…

– Когда он ушел?

– Ну… После двенадцати… Часы уже пробили, когда он уходил.

– Дорогой костюм, белая шелковая сорочка?

– Да.

– Часы?

– Да, «Ролекс». Из новой коллекции…

Одинцов уловил движение на лестнице, повернул голову и увидел Мирошкина. Грузный Валерьян Михайлович страдал одышкой и повышенным потоотделением. И это чувствовалось – тяжелое прерывистое дыхание, лоб в крупных каплях, мокрое лицо.

– Работаешь? – с интересом глянув на Любу, спросил он.

– Уже наработал. Осталось только фамилию узнать. И отчество. – Максим выразительно посмотрел на женщину.

– Батыгин. Батыгин Глеб Евгеньевич, – сомкнув на груди кулачки, торопливо проговорила она. И, немного подумав, выразила сомнение: – Если это он.

– У вас есть номер его телефона?

– Да, конечно! – спохватилась Люба.

Максим и моргнуть не успел, как дверь захлопнулась перед самым его носом – настолько стремительно исчезла женщина.

Он нажал на клавишу звонка. Разговор еще не закончился, он только начинается.