Любовница Черного Дракона (СИ)

На мгновение воцарилась тишина. Тяжелая и глубокая. Такая, что стало слышно, мотив, который напевает садовник, обрезающий кусты роз под окнами.

— Такая смелая, — Натаниэль задумчиво провел пальцем по подбородку. Потом моргнул, взгляд приобрел осознанность, словно он вынырнул из пучины своих мыслей, и неслышно рассмеялся. — В этом доме вас никто не обидит, госпожа Ливингстон. И не только здесь. Я даю вам слово.

— Хотелось бы верить, — недоверчиво прошептала она, глядя перед собой. — Особенно после всего, что было сказано.

Лицо Натаниэля недоуменно вытянулось, будто само сомнение в его слове звучало оскорбительно. Но так, как раньше не сталкивался с подобным, он не знал, как реагировать.

— Слово Черного Дракона — самая нерушимая вещь, — произнес он и одним глотком допил остатки кофе. — Но, если вам будет легче, считайте, что я вас проверял.

— Ну и как? Довольны? Что вы хотели узнать?

— Чего вы стоите, — довольно отозвался Натан и странно улыбнулся. — И я абсолютно доволен.

Глава 3

— О, как я вас долго не видел! Здравствуйте, госпожа Ливингстон.

Морщинистое лицо Гвидо Дювалье озарилось искренней улыбкой, и Нарциссе внезапно подумалось: как хорошо, что есть такие люди, как книжный лавочник! Одна улыбка — и вот вместо неясных тягостных дум на душе стало тепло. Как будто после затяжного осеннего дождя наконец выглянуло солнце.

— Добрый день, господин Дювалье, — радостно улыбнувшись, Нарцисса подошла к прилавку и тут же быстро окинула взглядом высокие стеллажи с книгами. — Я тоже очень скучала по вам. Как ваше настроение? Как внуки?

Лавочник смущенно отмахнулся.

— А что внуки? Мне порой кажется, что боги решили напомнить мне о грехах. Но так как грешил много и с удовольствием, то не могу понять за какой именно проступок теперь отвечаю… Нет, ну вы представляете! Закинуть пачку дрожжей в отхожее место. И где? В школе! Бедный Эрик… Нет, честное слово, они своими выходками вгонят в могилу сначала отца, а потом меня.

Нарцисса рассмеялась. Жан и Дамьен Дювалье были настоящими дьяволятами. Природа наградила их не только огненно-рыжими волосами, как у матери-ламийки, но и тягой проверять на прочность все, что попадется под руку. Будь то швейная машинка матери, дорогой южный сервиз или нервы окружающих. Вот теперь дело дошло до дрожжей в школьном туалете. Впрочем, Эрик относился к проказам детей весьма флегматично. Нарцисса подозревала, что сын господина Гвидо просто смирился и решил не тратить силы, ожидая, когда само все пройдет.

— Далеко пойдут, господин Дювалье. Знаете, в нашей жизни нужно иметь зубы и смелость, чтобы не бояться этими зубами пользоваться.

— Главное, чтобы им эти зубы не выбили. Хотя… Я был бы не против, чтобы жизнь преподала им пару-тройку суровых уроков, — лавочник нахмурился, а потом, спохватившись, добавил: — А вы по-прежнему полны решимости стать женщиной свободной профессии? Кстати, пришли новые книги. “Наука о воспитании”, “Как распознать в ребенке гения” и “Справочник душевных расстройств”. Сейчас принесу, — и скрылся за стеллажами.

Взгляд скользил по полкам от одной книги к другой. Корешки, подобно разноцветным бабочками, мелькали перед глазами. Нарцисса остановилась и вытащила самую яркую из них — бирюзовую, с золотой окантовкой. Выбитые золотые буквы гласили “Орел и змеица”.

— Вот, нашел.

На прилавок легли три книги в коричневых обложках.

— Я возьму “Справочник” и “Науку о воспитании”, - проговорила Нарцисса. Поколебавшись, она положила “Орла и змеицу”. — И эту тоже.

Лавочник тепло взглянул поверх очков и странно улыбнулся.

— Вижу, надежда все-таки есть.

Она засуетилась и торопливо сказала:

— Не все же читать классику и научные труды. Хочется узнать, что и современные авторы пишут. Знаете, господин Дювалье, книги прекрасно отражают настроение и культуру общества. Равно, как музыка и традиции.

— И все же, — его улыбка стала шире. Господин Дювалье аккуратно завернул книги в бумагу и перевязал их шпагатом. — Грядут большие перемены, и это хорошо. Любые перемены — хорошо.

После тишины, царящей в книжной лавке, шум Малой Мостовой казался оглушительным. По кирпичной дороге грохотали экипажи. Грузные и черные, они напоминали пингвинов, которых Нарцисса однажды видела в зоопарке. Вальяжно, спрятавшись от солнца под ажурными зонтиками, шли дамы под руку с кавалерами.

Мимо пробежал мальчик-посыльный, едва не сбив Нарциссу с ног. Сбивчиво извинившись, он помчался дальше, а она направилась в сторону набережной. До ужина оставалось еще полтора часа, и Нарцисса хотела провести их так, как проводила раньше: сидя на лавочке под полосатым тентом, кормя лебедей и наслаждаясь последними теплыми днями.

— Госпожа Ливигстон!

Рядом с ней остановился экипаж с гербом дома де Виньи. Дверь распахнулась, однако барон даже не удосужился выйти из него.

Сердце пропустило удар, а потом заколотилось как бешенное. Однако Нарцисса сделала вид, что обращаются не к ней, и ускорила шаг. Она с грустью и страхом подумала, что теперь и шагу не ступит за ворота дома Валлори.