Любовница двух мужей

– У нас теперь берут гастарбайтеров, – вздохнула Люся. – Я всю жизнь на птицефабрике проработала, а потом зарплату сократили – да так, что жить на нее стало невозможно. Много нам никогда не платили, но хватало. А тут все сделали так, чтобы мы сами уволились. Ну и гастарбайтеры теперь живут там вместе с птицами, в грязи, и деньги получают. А наши все без работы остались. Всю жизнь там работали, и наши родители работали, а теперь приехали эти – и нас стало невыгодно держать, потому что им можно меньше платить! Потому что им не нужен никакой соцпакет! И вообще опасно у нас стало жить.

– Из-за гастарбайтеров?! – воскликнула Алевтина Ильинична.

– Ну а из-за кого еще-то? Они же без женщин приехали. К нашим пристают, хотя некоторые рады, пустили к себе. Думали: непьющие, раз вроде бы мусульмане. Но пьют, как наши, задирают наших, дерутся… Кошмар какой-то!

– А чиновники, конечно, ничего не делают?

– Так у нас же и руководители города, и руководители предприятий все родственники. Дальние, близкие, но все в каком-то родстве. У вас в большом городе такое все-таки невозможно. А у нас… Управы не найти. Народ уезжает. Я никогда не думала, что куда-то сорвусь, но…

Я спросила, сколько Люсе лет. Оказалось – сорок три. Двое детей. Сын давно в Москве, дочь – школьница, осталась с бабушкой.

– Вот хочу устроиться, потом дочь сюда перевезу. Я никакой работы не боюсь, и у меня российский паспорт. Для некоторых работодателей это играет роль. Но я думала, что меня временно приютят Марина с Юрой. Все-таки родственники. Больше у нас тут никого нет.

– А к сыну в Москву что не поехали? – спросила я.

Люся вздохнула.

– Небось он там бабу нашел?

– Нашел, – Люся опять вздохнула. – Меня там не очень хотят видеть. А я не хочу навязываться. Правильно говорят: сын женился – под лед провалился. Официально он, правда, не женат, но живет у нее… Она квартиру купила. Такая самостоятельная, уверенная в себе женщина, старше его на пять лет. Пусть живут.

Люся вздохнула. Слушая рассказы знакомых о проблемах с детьми, я иногда задумываюсь: а может, и хорошо, что у меня нет детей? Нельзя быть настолько наивной, чтобы думать, что у меня получились бы совсем другие дети. Ведь они на самом деле могут уехать жить в другой город, за границу, прекратить общаться под влиянием своей второй половины, могут погибнуть, подсесть на наркотики…

Но несмотря ни на что я хотела ребенка. Хотя мне уже тридцать восемь. Получится ли?

– Варя, а кто-нибудь из этих сейчас дома? – Алевтина Ильинична кивнула на стену, отделявшую мою комнату от соседней.

Я пожала плечами. Обычно вездесущая бабка знала это лучше меня.

– Постучите, – предложила я. – Только почему вы решили, что они знают адрес Марины и Юры? Они же не менялись, если я вас правильно поняла.

– Ну а вдруг?

И Алевтина первой вышла в коридор. Мы с гостьей последовали за ней. Бабка уверенно постучалась, но ей никто не открыл.

– Слушать буду, – объявила она. – Как кто-нибудь из них заявится, сразу же спрошу.

Я сказала, что гораздо надежнее завтра с утра сходить в паспортный стол, где я сама совсем недавно была.

– Я там всех девок знаю, – вставила Алевтина Ильинична и посмотрела на Люсю. – Вместе пойдем. А то тебя еще отфутболят. Они завтра в утро. У тебя хоть какие-то документы, подтверждающие родство, есть?

Оказалось, что все возможные документы и их нотариально заверенные копии Люся взяла с собой. Молодец.

На ночь я поставила ей раскладушку, на которой в моей бывшей однокомнатной квартире спал племянник (и собирался здесь, если потребуется), выдала белье, мы по очереди сходили в ванную и обе быстро заснули.

Про Лизу я, признаться, забыла.

Максим

Отец Жени знал о том, что мать его сына умерла при родах.

– Слабенькая бабенка была, – сказал, ухмыляясь, наглый мужик, который с первого взгляда не понравился директрисе детского дома. – А усыновители что, его вам сдали? Не понравился? Или мои гены проявились? Что-то украл, и они решили отказаться?

– Он ничего не украл, – тихо ответила директриса детского дома, понимая, что на этого отца рассчитывать не приходится. Он не возьмет Женю. И его не надо ему отдавать. Будет лучше, если они вообще никогда не встретятся.

– Мне еще три года париться, – продолжал биологический отец Жени. – А когда откинусь, ну, может, и навещу сынка.

– Не стоит.