Любовница Фрейда

Mинна упала на колени и обняла хрупкие, дрожащие плечи Оливера, затем промокнула ему разбитый глаз и прижала платок к рассеченной брови, из которой хлестала кровь прямо ей на блузку.

— Где болит? — спросила она.

— Везде, — простонал Оливер.

— Погляди, что они натворили, — сказал Мартин, ковыляя к ним, — они мне конек сломали.

— Но ты заставил их сбежать, храбрый мой мальчик! — воскликнула Минна.

Пока они брели к дому, мальчики отмалчивались. Она попыталась утешить их, но слова повисали в пустоте. Минна знала, что подобное случается по всей Вене.

Когда они вошли, Фрейд стоял в вестибюле в дорожном костюме, только вернувшись с конгресса с доктором Вильгельмом Флиссом, молодым берлинским врачом, специалистом по заболеваниям уха, горла и носа. Мальчики, едва сдерживая слезы, рассказали отцу о произошедшем.

— Папа, они нас избили! — кричал Оливер, один глаз у него распух и закрылся. — Избили ни за что!

— Их было не менее десяти, — соврал Мартин, отводя взгляд, — но я разогнал их.

— Нет, не разогнал, — возразил Оливер и принялся всхлипывать.

Зигмунд осмотрел разбитые лица сыновей, сломанные коньки, разорванную одежду, сгреб обоих в крепкое отцовское объятие, а потом послал наверх промывать раны.

— Мы добудем вам новые коньки! — крикнул он им вслед, стараясь говорить бодро. Но не сумел. Не получилось. Как только мальчики отошли достаточно, чтобы не слышать разговора внизу, он повернулся к Минне:

— На этом озере вечно устраивают драки. Не понимаю, чего тебе вздумалось повести их именно туда?

— Зигмунд, это неправда. Мы туда постоянно ходим…

— Я уже не первый раз слышу о таком! Тебе следует быть внимательнее.

— Это случилось так быстро… Прости меня.

Фрейд молча выслушал ее рассказ о том, как хулиганы выскочили из кустов, что кричали, но в какой-то момент она заметила, что он не слушает ее. Зигмунд стоял раскачиваясь и смотрел на улицу, пытаясь совладать с гневом. Ручейки пота стекали по лбу, он достал платок и вытер влажные струйки.

— Я доверил их тебе, чтобы ты о них заботилась, — сказал он.

— Да. Я так же расстроена, как и ты.

— Рад слышать, — кивнул он, впервые в тот день взглянув ей в лицо.

Минну удивило такое резкое обращение. Казалось, его гнев вызван чем-то большим, нежели избиение детей. Он отчитывал ее, как безответственную гувернантку. И все. Наверное, просто утомился в дороге, и это какое-то недоразумение. Она собралась с духом и осмелилась взять Зигмунда за руку. Напрасно она это сделала. Опустив голову, он отпрянул. Суровые складки, прочерченные от носа до рта, стали глубже, а темные глаза казались чужими. Что же случилось с ним, пока он находился в отъезде? И связано ли это с ней?

Зигмунд провел остаток дня у себя в кабинете, даже не вышел к семейному обеду. Минне хотелось после его возвращения обсудить с ним свои заметки, но драка на озере, очевидно, болезненно сказалась на нем, и ей ничего не оставалось, как ждать. Поразмыслив, она решила забыть о своей обиде на его холодность и жесткость, объяснив все изнурительной поездкой, и ничем иным.

На следующий день, когда она рискнула спуститься к нему в кабинет, дверь была открыта. Фрейд стоял спиной к ней и смотрел в окно на темный двор, дымя сигарой. Помедлив минуту в нерешительности, Минна легонько постучала в деревянный дверной косяк. В сумерках она разглядела стопки бумаг, захламлявших стол.

— Как поездка? — спросила Минна, стараясь не слишком проявлять заинтересованность.

Прежде чем он ответил, прошла целая минута. Что-то было не так в атмосфере комнаты, и Минна чувствовала себя неуютно. По его фигуре ничего нельзя было заметить, но Минна все равно ощущала неладное. Она с тревогой ждала, пока Зигмунд обернется.

— Весьма плодотворно, — ответил он, вежливо поклонившись, но она отметила, что Зигмунд не предложил ей присесть. Он взял объемистую папку со стола рядом с собой, положил ее на письменный стол и, усевшись в кресло, принялся листать документы.

— Если ты не возражаешь, я хотел бы просмотреть это… Завтра я должен представить кое-какие бумаги.

— Что ж, тогда не стану отвлекать, — сказала Минна, стоя в дверях. Она повернулась, чтобы уйти, но потом добавила:

— Я прочитала твой доклад и сделала кое-какие пометки. Если захочешь обсудить его, то я готова в любое время.

— Собственно, я уже обсудил доклад в Берлине со своим коллегой, доктором Флиссом. Мы все досконально проверили, и, должен сказать, он оказался чрезвычайно полезен.

— О… — выдохнула Минна, возвращая Фрейду доклад.

— Благодарю, — кивнул он, быстро взглянув на нее.

Она наблюдала, как Фрейд небрежно бросил доклад на стопку бумаг, возвышавшуюся на полу.

— Я приложила к нему свои заметки. — Минна подождала, пока он доставал статуэтку, упавшую со стола.

— Вовремя заметил… — сказал он, оглядывая фигурку с пристрастием. — Похоже, тут скол — видишь, вон там, слева. Раньше его не было…

Фрейд протянул ей египетскую богиню Изиду, сестру-жену Осириса, одну из своих любимиц, которую часто приносил с собой за обеденный стол, к досаде Марты.

— Посмотри на шлеме, возле рога. Там точно царапина…