Любовница Обманщика (ЛП)

- И они привязали Сигюн к этому месту так же крепко, как и меня, - сказал он. - Это было моим наказанием. Один ребенок мертв, один ребенок заключен в тело зверя, возможно, навсегда. И осознание того, что моя жена, женщина, которую я любил больше всех на свете, проведет остаток своей долгой жизни в пещере, ловя чашей яд.

- Мне так жаль, - прошептала я, мои слова звучали слабо и жалко.

Локи покачал головой и накрыл своей ладонью мою руку, начиная идти снова.

- В конце концов, - сказал он, - мне удалось убедить ее уйти. Уйти единственным доступным ей способом, которым можем только мы.

Я задержала дыхание, холод тянулся к моей куртке, пронизывая джинсы.

- Мы выпили яд вместе, - сказал он низким и мягким голосом. - Ей пришлось поднести чашу к моим губам. Но умерла только она.

К этому времени мы уже были на пешеходном переходе. Мы оба молчали, пока шли по Лейк-Шор-драйв, ветер вырывал тепло из моего тела. «Он убил ее», сказала мне леди Сиф, в Асгарде, когда я спросила о Сигюн. Мои слезы оставляли холодные следы на щеках.

Локи предложил мне руку, как только мы вернулись на землю. Я взяла ее, крепко прижимая к себе.

- А потом меня отпустили, - сказал он, махнув рукой. - Как только Сигюн была мертва, Один и Тор появились и сняли с меня путы. И я стал свободен. - Он горько рассмеялся. - Смотреть, как Сигюн страдает в пещере, было моим наказанием.

Я сильно задрожала, и Локи обнял меня, целуя в макушку. Остаток пути до жилого комплекса «Фламинго» мы прошли молча. Дрожащими пальцами я набрала код входа. Потом открыла дверь, но Локи остался на тротуаре.

- Пошли, - сказала я, придерживая дверь.

- Если ты все еще хочешь, чтобы я вошел, - сказал он.

Я выдавила замерзшую улыбку, когда я потянулась к его руке.

- Конечно, хочу, - сказала я. - Конечно, хочу.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Когда дверь в мою квартиру закрылась за нами, я вдруг почувствовала смущение. Когда-то эта квартира принадлежала ему так же, как и мне. Но это было целую жизнь назад, и теперь я стояла в гостиной, глядя на него, дрожа, и не только от холода.

Локи взял мои руки в свои.

- Ты замерзла, - сказал он. - Я этого не понимал. - Его глаза потемнели на бледном лице. - Я снова подверг тебя опасности.

Я покачала головой и потянулась к нему.

- Нет, - сказала я, выдавив слова сквозь стучащие зубы. - Я в порядке. Мне просто холодно.

- Это не... - он отошел от меня, его глаза были устремлены куда-то поверх моей головы. - Когда Сигюн умерла, я... - Его голос дрогнул, и он глубоко, прерывисто вздохнул, проводя пальцами по волосам. - Что-то внутри меня тоже умерло. Навсегда, как я думал. А потом ты... когда мы отправились к Иггдрасиль, когда я понял, что подвергаю тебя опасности...

Его глаза закрылись. Он выглядел каким-то потерянным, его уверенность и гордость исчезли. Я потянулась к нему, притянула его губы к своим, холод встретил холод. Его руки обвились вокруг моей талии, и его рот открылся для меня. Моя дрожь прекратилась, когда тело расслабилось на его груди, его до боли знакомый язык вошел в мой рот, весь остальной мир исчез.

Когда мы оторвались друг от друга, я повернулась и прижалась к нему головой, прислушиваясь к ровному ритму его сердца.

- Но я в порядке, - прошептала я. - Я здесь. Я здесь, с тобой.

Он долго молчал, его руки обвились вокруг меня, наши тела прижались друг к другу. Затем он глубоко, судорожно вздохнул.

- Прости, что я не дал тебе больше, - сказал он.

Я рассмеялась, уткнувшись ему в грудь.

- Локи, сколько смертных видели Асгард? Даже если я кому-нибудь скажу, мне никто никогда не поверит. Я шла по Биврёсту. Я видела Вал-Холл. - Я повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, но он был все еще далеким, затуманенным.

- И все же, - прошептал он, проводя пальцами по моим волосам и шее, - я должен был дать тебе больше. - Он перевел взгляд на окно, не смотря на меня.

Слова Одина эхом отдавались в моей голове: «Деньги, степень, семья. Все это я могу тебе дать».

Это то, что ты хотел мне дать? - подумала я и потянулась к его бледному лицу. Когда я коснулась его щеки, он вздрогнул, и его иллюзии улетучились. Я увидела шрамы, расходящиеся от его глаз, неровные белые полосы, пересекающие его полные губы. Я почувствовала его настоящую кожу, шершавую под моими пальцами, всего на секунду. Потом он покачал головой, и его лицо снова стало совершенным, гладким, бледным и ровным.

- Ты не должен этого делать, - сказал я.

Он улыбнулся и отвернулся, глядя в окно гостиной.

- Нет, правда, - сказала я, проводя пальцем по его губам, обводя невидимые шрамы. - Ты мне нравишься таким, какой есть.

Он посмотрел на меня, его совершенное лицо было непроницаемо.

- Я тебе нравлюсь уродом?

- Ты мне нравишься таким, какой есть, - сказала я. – Пожалуйста.

Он заколебался, а потом его иллюзии исчезли, и я увидела его, Локи, Бога-Обманщика Асгарда. Его волосы, как огонь, вздымались вокруг очень старого и очень дикого лица. Тонкие белые нитевидные линии расходились от глаз, губы пересекала толстая, сердитая рубцовая ткань там, где гномы Нидавеллира зашили ему рот.