Любовница Обманщика (ЛП)

— Так вот почему ты не хотел видеть меня в Асгарде?

— Конечно, — сказал он. — Я думал, ты примешь предложение Одина. Ты могла бы забыть меня.

— Ты действительно так думал?

Локи слабо улыбнулся мне.

— Был такой шанс.

— Предложение Одина, — сказала я, и мне в голову пришла неприятная мысль. — И как он до этого додумался?

Локи развел руками, ладонями вверх.

— Мы это обсуждали.

— Ты велел им предложить мне мужа?

— Я велел им предложить тебе все, — сказал он. — Если Испытание Эсилинда не увенчается успехом, смертного казнят. Я бы предпочел, чтобы ты вышла замуж за Трима, чем… — он замолчал.

— Но все прошло хорошо.

— А потом ты была наказана за мои преступления. Изгнанием, если я не ошибаюсь, — сказал он, понизив голос и устремив взгляд в окно. — Я не хотел этого для тебя.

Я уставилась на его бледное лицо и вдруг вспомнила, как он выглядел, привязанный к стулу в Асгарде, с кляпом во рту, в синяках и крови, с закрытыми глазами. И вместе с этим воспоминанием пришла вспышка глубокого гнева.

— Я не жалею о том, что сделала, — сказала я. — Суд был моим требованием. И я рада, что ты свободен. — Я сделала паузу, глубоко вздохнув. А потом, из-за того, что наступит конец света, я произнесла слова, которые были в моем сердце.

— Я люблю тебя, — прошептала я и посмотрела в окно на пустую улицу, на бледное небо.

— Как и я люблю тебя, — сказал он. — Иначе суд не состоялся бы.

Наши взгляды встретились над столом, и мне пришло в голову, что есть еще одна вещь, которую я хотела бы знать, один последний вопрос, на который я хотела бы получить ответ, прежде чем девять миров будут уничтожены.

— Расскажи мне о Сигюн, — попросила я. — Расскажи мне о своей жене.

— Хорошо. — Он положил две двадцатидолларовые купюры рядом с нетронутым эспрессо, встал и протянул мне руку. — Пойдем со мной. 

* * *

— Я никогда не хотел убивать Бальдра, — сказал он, когда мы вышли из тепла кафе «Медичи». На улице было так холодно, что мой первый вдох обжег легкие. Я держала Локи за руку.

— Я любил Бальдра. Все любили. Все так и было. Нельзя было не любить Бальдра. Но он становился дерзким маленьким сукиным сыном. И… — Локи сделал паузу, глубоко вздохнув.

— Общим врагом, — договорила я.

Он повернулся ко мне, широко раскрыв глаза.

— Вот именно, — сказал он. — Я думал, что смогу объединить их против себя, если понадобится. Но как ты поняла…?

Я улыбнулась ему.

— Ты сам мне говорил, много лет назад. Единственное, что их когда-либо объединяло — это общий враг.

Он тихо рассмеялся.

— И это сработало, — сказал он. — Только ненадолго.

Мы прошли полквартала, молча, мимо неповоротливых многоквартирных домов, огороженных дворов. Холод жалил на нас, и я держала руку Локи крепче, чем это было абсолютно необходимо.

— Но почему? — спросила я. — Один, Трим, похоже, они с нетерпением ждут Рагнарёк. Зачем пытаться остановить его?

Я почувствовал, как он пожал плечами.

— Я не воин, — сказал он. — Славная смерть в бою никогда не привлекала меня. Кроме того, — он поднял руку, указывая на улицу, на кристаллики льда, сверкающие на тротуаре, на сугробы на обочинах, испещренные черными и серыми полосами. — Мне нравятся Девять Миров. Я не спешу их уничтожать.

— А не будет ли после этого… лучшего мира?

Локи рассмеялся. Радости в смехе не было.

— Именно это они и утверждают. Но я слышал много обещаний, что за разрушением и террором последует лучший мир. Кажется, это никогда не срабатывает.

Мы сошли с тротуара и пошли по пешеходной эстакаде, ведущей к парку, нашему парку, к мысу Промонтори. Ветер свирепо завывал на Лейк-Шор-драйв, и мы оба замолчали, пока не оказались среди деревьев и розовых кустов.

— Я обнаружил, что омела была единственной вещью, которая могла причинить боль Бальдру, — начал Локи, его голос был мягким, едва слышным из-за ветра. — Я вырезал из омелы оружие. Дротик, правда. А потом я отдал его Хёду, преследуя ужасную цель. Он же слепой.

Локи замолчал, и мы пошли вдоль берега озера. Волны швырялись льдом, разбиваясь о замерзшие пилоны. Мои щеки горели от холода, пальцы рук и ног медленно заледеневали.

— Я не скажу, что не заслуживал наказания, — сказал Локи. — Я обнаружил его слабость. Я смастерил оружие. Я отдал его Хёду. Каковы бы ни были мои намерения, копье пронзило сердце Бальдра.

Он снова замолчал, и я взглянула на него. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, на далекий горизонт.

— Я заслужил то, что получил. Но Сигюн не заслуживала наказания. И мои сыновья, они тоже не заслуживали наказания.

Локи остановился, и я остановилась рядом с ним. Он посмотрел на озеро Мичиган, неспокойное с колышущимися льдинами. Я сделала вид, что не замечаю слез на его гордых щеках.

— Они превратили моего сына Вали в волка, — сказал он. — И волк Вали разорвал на части своего брата Нари. Тогда Один и Тор привязали меня к скале с внутренностями моего собственного ребенка и поместили змею надо мной, чтобы та капала ядом мне на лицо.

Я держала его за руку. Ветер жалил глаза, принося слезы.