Любовница. По осколкам чувств (СИ)

- В общем, мать выпала в астрал, вообще ничего не видела перед собой. Сутками только сидела у окна, смотрела на соседский забор и плакала. Похоронами Вани и Поли занимался отец. Именно так он и познакомился с Жанной, одинокой и не обременённой детьми женщиной. К тому же, новая зазноба отца жила аж в трехкомнатной квартире площадью почти сто квадратных метров. Ты представляешь какой культурный шок был у моего папаши, когда он кайфанул не только от тела новой любовницы, но и возможности проснуться без криков и воплей своих же собственных детей? Конечно, он ошалел. А иначе, почему он уже через три месяца после похорон Поли, собрал свои нехитрые пожитки и ушел от нас, на прощание сказав, что с него хватит, он устал и больше жить так не может?

Ненадолго Лера замолчала. И я уж было подумал, что она не продолжит, но девушка вновь заговорила, протяжно и устало вздыхая.

- Мать запила. Сильно. Бухала по-черному и каждый божий день.

- Где она деньги на выпивку брала? – удивился я.

- У женщины всегда есть валюта, чтобы расплатиться по нужде, – грустно хмыкнула Лера и я понял, что ко всей своей наивности и невинности, она очень рано увидела изнанку этой жизни.

- Первый раз нас забрала опека, когда я пришла избитая в школу. Я тогда от матери бутылку спрятала. Ей это не понравилось. Она била меня и орала, что это из-за меня и малышей отец бросил ее и ушел к другой. Не из-за любовницы Жанны, которая его окрутила, а из-за нас, представляешь? Вот такая больная логика.

- А дальше?

- Дальше нас вернули матери через какое-то время. Она клялась и божилась, что больше в рот ни капли, что дети – это все для неё. Свет в окне! Но её красивые речи закончились примерно через неделю, и она снова села на стакан. Закончилось все трагично. Спустя почти год после ухода отца, мамы не стало.

- Она не…?

- Нет. Она просто нажралась как свинья. Упала, потеряла сознание и утонула в луже. Детям такие подробности обычно не рассказывают, но наша любимая соседка постаралась.

- Но почему детский дом, Лера? Отец-то твой жив?

- Да, Дань. Жив, здоров и очень даже упитан. Они с любовницей завели себе французского бульдога, а еще пару лет назад взяли из приюта маленького мальчика на воспитание.

- Тогда я вообще ничего не понимаю.

- Когда мы попали в учреждение, конечно, опека сразу же связалась с моим отцом. Тот даже пришел. Не один. С Жанной. Он все время держал ее за руку и преданно заглядывал ей в глаза. Но когда встал вопрос, что отцу нужно забрать четверых детей, то его любовница резко изменилась в лице. А потом просто сказала отцу: «выбирай, либо я, либо они – мне чужие дети не нужны». Отец выбрал не нас. А дальше продажное бюрократическое колесо закрутилось в полную силу. Детей не делят, но здесь получилось иначе. Я только знаю, что Степу и Пашу забрали разные семьи в Америку, а Вику увезли в Европу. Я же в свои тринадцать лет оказалась одна. Подросток. Все думают, что в таком возрасте нам уже не нужны родители. Боятся пубертата, неконтролируемого поведения. Да и просто не прикольно, всем же хочется повозиться с малышом, а тут я – почти взрослая.

- Ясно, – потянул я.

- Остальное ты знаешь, – пожала плечами.

- И твой отец никогда не выходил с тобой на контакт?

- Пусть только попробует! Он бросил свою семью, своих собственных детей! И ради кого? Ради любовницы, – последнее слово она буквально выплюнула из себя, – ради дырки, ради похоти. Он для меня больше не человек – он животное!

Лера еще что-то возмущенно шипела, но я уже не слушал её. Я прикидывал в своей голове возможности и перспективы. Какие? Ну такие, где мне не хватит отпущенного времени на Шри-Ланке с ней, и я захочу продлить эту связь чуть дольше.

А что? Девочке из детского дома будет легко запудрить мозги. Девочка из детского дома согласиться на все.

М-да, хороший вариант. Мне подходит.

Глава 18 – Он не кусается

Лера

Утро нового дня встречает меня мерным покачиванием яхты на бесконечных бирюзовых водах Индийского океана. За окном ярко светит солнце, а по моему бедру плавно скользит ладонь Данила. Я замираю, глотая страх, но он только тихо смеется и прикусывает мне шею в районе затылка.

Это…приятно.

- Доброе утро, – шепчет он и я чувствую, насколько оно доброе для него и недоброе для меня.

У него – колом. И мужчина прижимается ко мне так, чтобы я это явственно почувствовала.

- Дань, – сбиваюсь я на затравленный шепот.

Но он только сгребает меня в охапку. Быстро и страстно пробегаясь по всем изгибам и впадинкам. Наклоняет темноволосую голову, чуть прикусывает сосок, влажно целует его и спускается еще ниже, замирая в районе пупка.

Дышит часто. Тянет носом. Мурчит как настоящий большой кот.

Чертов лев-тигр.

- Лер…

- М-м?

- Я такой голодный.

- Да? – низ живота сводит горячей и сладкой судорогой, а сердце стягивает ледяной коркой страха.

- Просто пиздец.

- Матершинник, – фыркаю и выгибаюсь.

Его пальцы неспешно и чувственно потирают сосок. Играют с ним. Чуть пощипывают.

- Мат – это прекрасно и вообще не ругательство, а слово с расширенным эмоциональным диапазоном. Но! Только в устах мальчиков.

- Вот как?