Любовница понарошку

– Мы сначала должны завершить наши дела.

– Я разрываю наш контракт. Можешь печатать о Стефане, что тебе угодно. Какой идиоткой ты, наверное, меня считал. «Стефан не мог сделать ничего бесчестного, я прекрасно его знала…». Ну что ж, я получила еще один урок. Я не должна была доверять Клему, не должна была верить Стефану и совершенно напрасно доверилась тебе.

Джералд поставил ногу так, чтобы Айрис не смогла захлопнуть дверь перед его лицом.

– Наши дела не имеют никакого отношения к Стефану.

Айрис проигнорировала его слова.

– Раз уж ты здесь, возьми вот это.

Она протянула ему небольшой лист бумаги. Джералд развернул его. Это был чек на сумму триста тысяч фунтов стерлингов.

– И что это должно означать?

– Я только что продала дом. Я должна тебе еще двести тысяч, но тебе придется немного подождать. Я получу их, когда продам студию.

– Ты что, рехнулась? – спросил Джералд ошеломленно.

– Думаешь, я смогу спокойно жить, зная, что мой отчим обставил тебя на полмиллиона?

– Но ты-то какое имеешь к этому отношение?

– Долгие годы он был для меня единственным близким человеком. Я чувствую ответственность за то, что он сделал. Или такие чувства слишком сложны для тебя?

– Айрис, мне вовсе не нравится обсуждать что-либо, стоя в дверях. Давай продолжим наш разговор в доме.

– Нам не о чем говорить, – не уступала Айрис.

Похоже, она была настроена серьезно. Он оторвал ее пальцы от дверной рамы и вошел в дом, не обращая внимания на ее протесты. Проходя, он скользнул плечом по ее руке, их тела были настолько близко друг от друга, что ему страстно захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока она не растает в его руках. Как случилось вчера.

Именно это он и имел в виду, когда приехал сюда. Но если у него есть хоть капля мозгов, он должен повременить со своими ласками, потому что, похоже, она вряд ли отнесется к ним с пониманием в данную минуту.

Оказавшись в просторном холле, Джералд огляделся, чувствуя, как старый дом радушно приветствует его в отличие от своей хозяйки. Из приоткрытого окна слышался шум моря.

– Ты здесь часто бывала?

Айрис стояла, прислонившись к стене, и недружелюбно смотрела на него.

– Когда ты собираешься обнародовать факты по мошенничеству Стефана?

– Я не собираюсь этого делать.

– Но я нарушила условия нашего договора.

– Но я их тоже нарушил. Мы договорились, что в наших отношениях не должен быть замешан секс.

– Хорошо хоть ты не находишься в плену иллюзий, что мы занимались любовью.

– Айрис, это удар ниже пояса.

– А по другому ты не понимаешь.

– Почему бы тебе прямо не сказать, какой я сукин сын?

Айрис выпрямилась и сжала руки, которые держала в карманах юбки, в кулаки.

– Ты разрушил все, чем я дорожила. Я любила Стефана, и я обожала этот дом. Если моя мама и заботилась обо мне, когда я была совсем маленькой, то она оставила это занятие, как только я немного подросла. Я совсем не помню своего отца, а мой второй отчим не мог дождаться того часа, когда я уйду из дома. Поэтому я перенесла всю потребность в родительской ласке и заботе на Стефана. Я всегда пряталась от тревог и проблем в этом доме. А теперь ты лишил меня и этого. Неужели ты разрушаешь все, к чему прикасаешься?

Перед его глазами встал залитый кровью асфальт…

Джералд сказал ровным голосом:

– Я перекуплю для тебя этот дом.

– Как ты не понимаешь, дело не в деньгах. Стефан был мне так дорог, а теперь оказалось, что все, что я знала о нем, было ложью.

Неожиданный вопрос заставил Айрис поднять глаза.

– Расскажи мне, за что ты любила Стефана.

– Он был добрый, с ним было так весело! Он всегда придумывал что-то особенное, и мы с ним смеялись дни напролет. Бывало, он громким голосом распевал песни из старых голливудских фильмов. Иногда он выкидывал совершенно невероятные веши – например, купался в апреле или ездил на велосипеде по снегу. И он всегда выслушивал меня. Выслушивал, какую бы ерунду я ни несла. И еще у него хватало ума не давать мне советов…

Слезы опять заструились по ее щекам, но она даже не сделала попытки вытереть их.

Джералд тихо спросил:

– И ты считаешь, что его махинации могут зачеркнуть все это? Люди ведь не могут состоять из одних достоинств. Да, он мошенничал. Но ведь он, как Робин Гуд, воровал только у богатых. Он и вправду был тебе хорошим отцом. Одна сторона его личности не может заслонить собой другую.

Айрис подняла голову.

– Ты так думаешь?

– Мне даже кажется, что он дал тебе гораздо больше, чем отобрал у меня. Потому что ты получила то, что не купишь за деньги. Любовь, заботу, уверенность.

– Да, ты прав, – немного повеселела Айрис.

– Все люди несовершенны. Айрис осторожно спросила:

– Когда я назвала тебя разрушителем, ты выглядел так, будто я напомнила тебе о чем-то ужасном. О чем ты думал, Джералд?

Комок застрял в его горле. Он не мог, не хотел рассказывать ей об этом. Он никогда не рассказывал никому о той страшной сцене, которая встретила его при выходе из магазина. Мама, умирая, поручила ему заботиться о сестре. Но Чесни умерла, а он ничего не смог сделать для нее.