Любовница поневоле

Пальцы задрожали так, что я выронила карточку с посланием. Голос дрогнул тоже. Мне хотелось орать, потому что приторный запах превратился в просто невыносимый и отпечатался в сознании, а ощущение чужого взгляда в спину все не проходило.

— Оставайся на месте. — Голос Доминика в отличие от моего был спокойным и деловым.

Через минуту, может меньше, в квартиру ворвались огромные волки. Они рассредоточились по комнатам, вынюхивая каждый сантиметр. Следом за ними появились вервольфы в человеческой ипостаси, похожие на агентов секретных служб, и утащили меня из собственного дома, заявив, что у них приказ альфы.

— Проверьте дом моих родителей! — выпалила я. — Я должна знать…

— Уже проверили, — подтвердил высоченный вервольф, поддерживающий меня под локоть. — С ними все в порядке. И с семьей Крим тоже.

Я пошла с ним, хотя что-то мне подсказывало, что, даже отбивайся я руками и ногами, меня бы все равно запихнули в черный лимузин. Сказать, что я была в шоке после всего этого, значит, ничего не сказать. Меня перетрясло так, что я почти не запомнила дорогу, пока меня везли к Доминику. То, что это его дом, осознала, когда переступила порог знакомой спальни, куда меня привели.

— Располагайтесь. — Вервольф включил торшер в углу комнаты. — Альфа будет через несколько часов.

Он ушел, а я залезла на постель, прислонилась к изголовью и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Она вернулась, и сейчас меня колотило еще больше. Пальцы до сих пор жгло, хотя карточка осталась на полу моей квартиры.

Карточку можно было выбросить, а вот слова в ней из памяти не сотрешь.

Уверена, что выбрала правильно, Чарли?

Кто мне прислал эти цветы? И что он подразумевал под выбором?

В голову приходил только Кампала, самопровозглашенный альфа Северного округа. Именно ему я перебежала дорогу.

Сейчас, когда я оказалась далеко-далеко от своего дома, моя паника даже для меня самой выглядела по-идиотски. Зря я позвонила Доминику! Ведь это были просто цветочки. Очень противные цветочки. Еще их как-то пронесли в мою квартиру, минуя охрану из вервольфов. А совсем недавно бандиты требовали с меня десять миллионов, которых так и не получили. Зато получили проблемы с Домиником. Это им вряд ли понравилось.

Так что нет, не зря.

Хотя… Я сразу не подумала, но мог их прислать Хантер? От воспоминаний об историке на душе потеплело, а вот собственную теорию я разрушила сразу же. У него есть мой номер, и если даже предположить, что он как-то узнал мой адрес и как вор вломился в мой дом, то смысл Хантеру писать мне о выборе?

Значит, это бандиты. Больше некому. Бандиты, увлекающиеся философией.

Я поняла, что запах цветов до сих пор преследует меня, будто въелся под кожу, впитался в волосы. Поэтому спрыгнула с кровати и отправилась в душ. Надраилась до красноты и раза три помыла голову, только тогда мне стало легче дышать. Корзинка с кремами осталась здесь, будто Доминик знал, что я вернусь.

На этой мысли мне захотелось дать себе подзатыльник.

Конечно же он знал! У нас с ним договор на неопределенный срок.

Я обернула голову полотенцем, сама завернулась в темно-синий мужской халат и вернулась на кровать. Желания разгуливать по дому в отсутствие его хозяина у меня не было, а часы на тумбочке показывали половину двенадцатого. Звонить сейчас родителям не вариант, только разволнуются. Значит, придется поверить вервольфам Доминика и забежать к маме с отцом утром. А сегодня лучше дождаться Доминика.

Поэтому я не стала выключать торшер и села поудобнее, искренне жалея, что не захватила с собой ноутбук. Можно было поработать над новой главой, а так приходилось периодически моргать, чтобы не заснуть. Очевидно, не помогло, потому что тут я рассматривала узор на покрывале, тут уже, оказывается, я обнимаю подушку, в комнате темно, а кто-то вырисовывает пальцами узоры на моих обнаженных ногах и недвусмысленно прижимается со спины.

— Доминик?

— Ждала кого-то еще?

— Интересно, кого еще я могу найти в твоей спальне!

Я разворачиваюсь к нему лицом и понимаю, что зря: теперь его ладонь скользит по внутренней части бедра. Халат распахнулся во сне, под ним у меня ничего, и теперь Доминику это прекрасно видно. А учитывая остроту зрения вервольфов, вряд ли погасший торшер мне поможет. И судя по горящему взгляду мужчины, так и есть.

Но, прежде чем я успеваю даже о чем-то подумать, он притягивает меня к себе и целует. Так долго и глубоко, что во мне практически заканчивается дыхание. До жара во всем теле. До дрожи. Только тогда Доминик прижимается губами к моему виску.

— Я скучал, — шепчет он. И меня накрывает осознанием, что мне бы этого хотелось. Чтобы он скучал по мне и чтобы так меня будил.

Только это не хватало! Самой скучать по Доминику.

— А я нет. — Я в срочном порядке пытаюсь отодвинуться, но, естественно, мне этого не позволяют. К счастью, между нами халат, потому что на Доминике ничего нет.

— Я в курсе, что в последний день тебе скучать не пришлось, но до этого…

— Ты поэтому неделю не появлялся? Чтобы я соскучилась?

Доминик смеется.