Любовница поневоле

— У тебя сложный характер, — соглашается вервольф. — Но он идеально подходит к моему. Мы идеально подходим друг другу. И я не собираюсь от тебя отказываться и упускать свой шанс. Не в этот раз.

И опять, и снова.

— Доминик, думаю, все дело в моем запахе, — решаю я признаться. — Он привлекателен для вервольфов. На самом деле тебе нравится, как я пахну, а не сама я.

Он вскидывает брови и минуту смотрит на меня удивленно, а потом начинает смеяться. Вервольфа настолько трясет от смеха, что, так как я сижу на нем, меня трясет вместе с ним.

Это выше моих сил, поэтому я сбрасываю его руки и порываюсь подняться, но он тут же опрокидывает меня на спину и прижимает к постели всем телом.

— Нет, Шарлин, — говорит Доминик на удивление серьезно. — Пахнешь ты, конечно, потрясающе, но нравишься мне именно ты. Всегда нравилась. И когда решишь изменить собственным принципам, поймешь, насколько сильно.

— Мои принципы? — вспыхиваю я. — В первую нашу встречу ты говорил, что тебе просто скучно.

— Это была уловка. Ты бы не поверила, что я так и не смог тебя забыть. А я знал, что сделаю все, чтобы ты осталась со мной.

Дэнвер тоже делал все, чтобы мы были вместе, а потом… Потом мы все разрушили. Доминик не Дэнвер, но новых подобных отношений я не выдержу. Они разрушат меня.

— Это не отменяет того, что я сказала, — говорю тихо.

— Как же с тобой сложно, — рычит он, а я прикладываю указательный палец к его губам.

— У нас две недели, Доминик. Ты дал слово альфы.

А после обвиваю его ногами и целую, чтобы уйти от этой темы. Потому что знаю, что ни до чего мы не договоримся. Так какой смысл тратить драгоценное время?

Две недели, и я освобожусь от сделки с ним.

А потом мы расстанемся.

Так будет правильно.

ГЛАВА 10

Утром я проснулась в таком хорошем настроении, которого у меня не было очень и очень давно. Может, этому поспособствовала новость о том, что скоро я решу свои проблемы, а может, ночь, что я провела с Домиником, но я чувствовала себя если не свободной, то близкой к этому. И, входя в магазин через дверь для посетителей, даже напевала услышанную по радио песню. Поэтому не сразу обратила внимание на яростно жестикулирующую Рэбел, которая показывала, что… Чтобы я не заходила?

К сожалению, я не успела ничего толком разобрать, а сейчас было уже поздно. Потому что теперь я заметила занявших кресла родителей, а они конечно же заметили меня. И лица у них были как у тех крестьян, которые в восьмом веке ходили с вилами на вервольфов.

— У тебя гости, — приблизившись, негромко объявила помощница.

— Спасибо, что сказала об этом раньше.

— Вообще-то я написала тебе сообщение.

Которые я сегодня не читала.

— Они устроили мне допрос с пристрастием, — понизила голос Рэбел. — О том, где ты и с кем. Они в курсе того, что у тебя проблемы.

Только этого не хватало!

— Ты рассказала?!

— Конечно, нет! — обиделась подруга. — Кто-то другой постарался. Не представляю, что им известно, но настроены они очень воинственно.

— Я заметила.

Особенно когда улыбнулась папе, а он только сдвинул брови.

— Ладно, спасибо, — шепнула я Рэбел. — Занимайся делами.

— Удачи!

— Кто-то умер? — шучу я, подходя к родителям.

— Шарлин, мы все знаем! — трагическим голос начинает мама.

— Знаете что?

— Что ты ввязалась в плохую историю, дочка. — Папа поднимается из кресла и кладет руки мне на плечи. Причем делает это так торжественно, что я едва сдерживаю нервный смех. — Но нам ты можешь рассказать правду. Про шантаж, про угрозы, про то, что продаешь магазин.

А вот это совсем не смешно! Но я не собираюсь вестись на провокацию.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — требую я, переводя взгляд с отца на мать. — Что вы узнали и от кого? И, пап, хватит обращаться со мной, будто мне пять.

— Ты всегда будешь моей маленькой Чарли.

— Знаю. Но я уже давно не маленькая. Так что давайте перейдем к делу, потому что через полчаса здесь будет море посетителей и мы не сможем нормально поговорить. Что у вас случилось?

— Не у нас, Шарлин, — возмущается мама. — У тебя.

— Ты перестала заглядывать к нам на завтрак, — упрекает папа.

— Сейчас горячая пора в магазине, — напоминаю я, — так каждый год.

— Ты снова связалась с вервольфом после токсичных отношений с Дэнвером.

— Токсичных?

— Да, я прочитала это в статье одного психолога в «Прайме». Она называла так отношения, в которых один партнер разрушает личность другого, подчиняет себе, удерживает рядом с помощью шантажа и упреков. Ты не выглядишь счастливой рядом с этим вервольфом! — Она выделяет последнее, будто слово «вервольф» — ругательство.

— Мам, тебе не кажется, что это расизм? Я уже молчу о том, что моя личная жизнь на то и личная, чтобы такой оставаться. С чего вы вообще решили, что я несчастлива?

— Коре видел вас в «Коршуне», — вклинивается в разговор папа, — и сказал, что разговор между тобой и тем мужчиной был напряженный.

— Ты отказалась мне его представлять, когда мы с тобой случайно столкнулись на улице, Шарлин.

— Ты изменилась. Ходишь в платьях, а еще за тобой ходят верзилы.