Любовница президента

– Что же ты намерен делать? Я имею в виду эту историю?

– Задавать вопросы, пока не получу ответов.

– Зачем тебе вмешиваться, Бен? Пусть этим занимается полиция.

– Полицию интересует одно, меня – другое. – Он направился к двери, потом кое-что вспомнил. – Ты не знаешь, пила Донна сливовицу? Такой бесцветный напиток, как водка, бутылка стоит двенадцать долларов.

– А в чем дело?

– В доме была такая бутылка. Донна выходила из дома вечером и купила ее.

– Тебе сказал об этом тот сержант?

– Нет, я видел бутылку в баре. Сегодня я обошел несколько винных лавок и нашел парня, который продал Донне эту бутылку. Он запомнил Донну. Может, сержант тоже заглянет к нему.

Гвен встала, подошла к нему и взглянула в упор.

– Послушай, вот что я тебе скажу. Не болтай об этой бутылке по всему городу. Не знаю, многим ли это известно, но Донна говорила мне, и, кажется, я где-то встречала в печати. Сливовица наряду с рубашками Ганта, фильмами Богарта и книгами Марка Твена – истинное пристрастие твоего друга Чака Уитмора. Подумай об этом по пути домой.

Нортон думал об этом до самого дома и почти всю ночь.

Нортон не бывал в Белом доме несколько лет и вновь был поражен его простой величавостью. Не как средоточием власти – власть ощущаешь, идя по длинным, голым коридорам Пентагона, – а красотой здания, его историей. Здесь могли обитать последние сукины дети, как и случалось не раз, но старый особняк становился лишь все безмятежнее, зная, что они уйдут, а он останется.

Такие сентиментальные мысли роились в голове Нортона, когда он вошел в Западное крыло, но, подойдя к кабинету Мерфи, он отогнал их, зная, что входить к Мерфи в сентиментальном настроении нельзя. Мерфи тоже был сукин сын (но наш сукин сын, говорили его защитники), единственной его страстью в жизни было содействие интересам Чарлза Уитмора. Даже попасть к нему в кабинет считалось знаком особого расположения. Нортон позвонил миссис Холл, седовласой, похожей на бабушку секретарше Мерфи, она справилась у Нортона, здоров ли он, не женился ли и тут же назначила время встречи, даже не спросив о сути дела. Все оказалось так легко, что, несмотря на подозрительность, Нортон был польщен.

Миссис Холл приветствовала Нортона, словно сына, которого давно не видала, сказала, что босс немедленно его примет, однако проводила в маленькую приемную. Нортон сел и, взяв свежий номер «Тайм», приготовился ждать первый час без жалоб. Спокойствие – это половина победы. Не прошло и десяти минут, как ворвался Ник Гальяно.

– Бен, черт тебя побери, как жизнь, старина? – зарычал он и так стиснул Нортона в объятиях, что у него перехватило дыхание.

Нортон высвободился и попытался изобразить, что рад встрече. Он всегда ладил с Ником – а, находясь в мире Уитмора, ладить с ним следовало, – хотя недолюбливал его и не доверял ему. Трудно сказать отчего, но Ник был там самым приветливым. В политику он не лез и был доволен своим положением придворного шута, партнера в гольфе, собутыльника, а может быть, и тем, что являлся постоянным напоминанием о бурном прошлом Уитмора.

– Как жизнь? – повторил Нортон. – Все в порядке, Ник. Вернее, было в порядке, пока история с Донной не пришибла меня.

Простоватое лицо Ника помрачнело.

– Она пришибла нас всех, Бен, – сказал он. – Придавила, будто тонна кирпичей. Я ни разу не видел босса таким потрясенным. Говорит, что если бы он мог добраться до убийцы… – Ник умолк и, казалось, овладел собой. – Ты к Эду?

– К нему.

– Что, собираешься опять работать у босса?

– Нет, нет, Ник, хочу поговорить с Эдом о Донне. Я думал, что, если мы сравним наблюдения, может кое-что проясниться.

Ник подошел вплотную к Нортону и негромко сказал доверительным тоном:

– Знаешь, кто это, а?

Нортон был поражен.

– Нет, не знаю.

– Какой-нибудь черномазый, – злобно сказал Ник. – Ходят по улицам, будто хозяева, высматривают, какой бы дом ограбить. И если ты окажешься дома, тем хуже для тебя. Знаешь, что я хочу сделать?

– Что?

– Буду наблюдать за тем домом. Просто крутиться поблизости. Я уверен, что этот гад должен вернуться. Они всегда возвращаются. А когда явится, я выколочу из него правду.

Такая горячность насторожила Нортона. Он не думал, что решением проблемы окажется Ник Гальяно, избивающий негров на Вольта-плейс. Но слова Ника не всегда следовало принимать всерьез.

– Бен, мистер Мерфи ждет, – объявила с порога миссис Холл.

Ник Гальяно внезапно стиснул руку Нортона.

– Давай держаться вместе, дружище, – сказал он. – Идет?

– Конечно, Ник, – ответил Нортон; он не знал, на что соглашается, но знал, что с Ником лучше соглашаться. Потом пошел за миссис Холл к кабинету Мерфи. «Приближаюсь на один шаг к трону», – подумал он.

Мерфи не улыбнулся навстречу, правда, Нортон за все годы знакомства видел его улыбку лишь раз, когда сенатор – соперник Уитмора сломал на лыжне обе ноги.

– Садись, Бен, – сказал Мерфи, в его устах это было сердечным приветствием. – Все еще работаешь в фирме Стоуна?

– Да, – сказал Нортон.

– Хитрющий он тип.

– Фирма у него хорошая, – неуверенно запротестовал Нортон. – Если все пойдет гладко…