Любовница Президента

– Запомни, девочка, ты – только моя сука. И если ты еще раз попытаешься сбежать, я сниму с тебя кожу и посажу на цепь во дворе, как собаку!

Он говорил ласково и вкрадчиво, но по его глазам я видела и четко понимала – он не шутит. И это не аллегория.

Глава 5

Секунды, минуты, часы. Длиной в вечность и неизвестность. Я ждала. Это самое невыносимое - ждать. Нет, именно его я могла ждать бесконечно долго. Но сейчас я ждала НАС. Будем ли МЫ еще или НАС уже нет?

(с) Ульяна Соболева. Паутина

В Израиле мы пробыли еще несколько дней. Волшебных и совершенно необыкновенных. Я ожидала, что мы поедем обратно в тот дом, но Римузин*1 с новым водителем вез нас в совершенно другое место. С кабиной нас разделяла звуконепроницаемая черная перегородка. Вместительный салон, похожий скорее на комнату, чем на салон авто. Мини-бар, широкие кресла из черной мягкой кожи, черный ворсистый ковер на полу и совершенно затонированные стекла.

– Куда мы едем?

Спросила я, прислонившись к нему всем телом в машине, склонив голову на плечо и чувствуя, как он напрягся, когда я погладила его запястье большим пальцем, и отнял руку. Я уже заметила, что его напрягало любое проявление ласки с моей стороны. Как будто она ему неожиданно неприятна или даже пугает и отвращает. Но иногда сложно удержаться, особенно когда тебя сжирают эмоции. А меня рядом с ним раздирало от этих эмоций. Каким-то непостижимым образом этот человек пробрался в мои мозги и заразил меня тем самым пресловутым Стокгольмским синдромом. С одной лишь разницей в том, что это я сама добровольно пришла к нему и продала всю себя с потрохами.

– Какая разница. Тебе важно, куда мы на самом деле едем?

Действительно. Какая разница. Для меня это ничего не изменит. В новую будку для его суки, или в гостиницу, или еще куда-то. Он ясно дал мне понять, что права голоса мне никто не давал. И все мои выбрыки не привели ни к чему хорошему. Меня вдруг посетила мысль, что теперь будет намного хуже, что это будет не его дом, а не знаю, усадьба Синей бороды или людоедская будка… а что, если меня везут в лес и там…там закопают живьем. Он ведь говорил, что мое наказание еще даже не начиналось, что на самом деле он только играется.

– Помнишь, я говорил тебе, что многие люди пострадали из-за твоих выходок, Марина?

Судорожно сглотнула и посмотрела ему в глаза. Как же можно одновременно так восхищаться им, сжиматься от судорог удовольствия от понимания, что вот этот мужчина касается моего тела, и в тот же момент смертельно его бояться. «Там, где страх, места нет любви» так, кажется, поется в знаменитой песне «Агаты Кристи». Оказывается, место этой дурацкой, непонятной и совершенно абсурдной дрянной любви есть всегда и везде. Она может быть смешана со страхом, с ненавистью, с болью. Да с чем угодно. Ростки этого бурьяна прорастают везде, где только можно.

– Помню.

– Очень многие. Люди, которых я уважал и ценил.

Не знаю, куда он клонил, но меня пугал его тон и не нравилось, что машина свернула на проселочную дорогу в сторону леса.

– Куда мы едем, Петр? – дрожащим голосом переспросила я.

– Тебе страшно?

Кивнула и стиснула руки в кулаки.

– Правильно, так и должно быть. Я очень хотел бы, чтоб тебе было страшно.

– Зачем тебе это? – тихо спросила я. – Зачем ты постоянно мучаешь меня?

– Наверное, потому что мне это доставляет удовольствие? – совершенно невозмутимо переспросил он и приоткрыл окно. – Люблю лесной воздух. Особенно в хвойном лесу. Когда я был ребенком, я мечтал сходить в хвойный лес, собрать шишек и сделать из них поделки для своей матери.

– И…ты их делал?

– Нет. Тогда нет.

Сказал, как отрезал, и снова посмотрел на меня.

– Как ты думаешь, зачем мы едем в лес?

Мне становилось все страшнее, а выражение его лица нравилось все меньше. Казалось, все его черты заострились, а губы нервно подёргиваются. Как будто он что-то предвкушает. И мне вдруг четко и ясно становится понятно, что меня здесь ждет нечто ужасное. Скорее всего, мучительная смерть.

– Не надо.

Как-то очень жалобно пропищала я, а он рассмеялся. Его явно забавлял мой искренний ужас. У меня странное ощущение, что в этот раз будет хуже, чем в пустыне, что там все только начиналось, и теперь он входит во вкус, и я на втором уровне игры этого сумасшедшего маньяка, в которого меня так угораздило. Он так профессионально и утонченно подминает меня под себя, давит ментально, что я понимаю, насколько ничтожны все мои попытки сопротивляться.

И это тот человек, который берет мое тело, который ласкает меня, который выдирает из меня бешеные оргазмы, он же смотрит на меня взглядом палача, и я знаю, что наказание последует непременно. И он к нему готовился. Тщательно, продуманно. Никто и ничего мне не простил. Все эти дни, когда был ласков со мной, он не переставал помнить о том, что придумал для меня новые пытки.

– Не нервничай, Марина. Рано начала нервничать. Расслабься, отдохни в дороге. Может, ты хочешь пить? Или достать для тебя шоколадку?